Не дожив до восьмидесяти лет, Борри умер в тюрьме Сант-Анджело в 1695 году. Кроме «Ключа от кабинета», написанного в 1666-м в Копенгагене для «просвещения» Фридриха III, он опубликовал труд по алхимии и оккультным наукам под названием «Миссия Ромула для римлян».
Менее известные алхимики XVII века
Помимо искателей философского камня, о которых было рассказано выше, в указанном и предыдущем столетиях жило множество авторов, наводнивших литературу своими книгами на эту тему. Большинство ученых мужей той эпохи действительно верило в целесообразность означенных поисков. Несмотря на то что Ван Гельмонт, Боррихий, Кирхер, Бёрхааве и другие авторы не занимались алхимией профессионально, они любили эту науку и поощряли ее корифеев. Гельвеций, дед и тезка прославленного философа, утверждает, что в 1666 году в Гааге он видел, как некий незнакомец превратил неблагородный металл в золото. Он пишет, что однажды к нему в кабинет зашел человек, одетый как респектабельный бюргер из Северной Голландии, но весьма скромный и простой в обращении, намеревавшийся развеять его сомнения в отношении философского камня. Он спросил Гельвеция, узнáет ли тот сей редкий камень, если увидит его. Гельвеций ответил отрицательно. Бюргер немедленно достал из кармана маленькую шкатулку из слоновой кости, в которой лежали три очень тяжелых кусочка металла цвета серы, и заверил Гельвеция, что он может сделать из них двадцать тонн золота. Гельвеций сообщает нам, что он очень внимательно их изучил и, видя, что они очень хрупкие, незаметно соскоблил крупицу сей субстанции ногтем большого пальца. Затем вернул их незнакомцу со страстной просьбой осуществить процесс трансмутации в его присутствии. Незнакомец ответил, что ему нельзя этого делать, и удалился. После его ухода Гельвеций наполнил тигель свинцом, в расплав которого бросил украденную частицу философского камня. Он был разочарован, увидев, что та полностью испарилась, оставив свинец в первоначальном состоянии.
Несколько недель спустя, когда он уже почти забыл про этот эпизод, незнакомец явился вновь. Гельвеций опять стал просить его продемонстрировать процесс трансмутации свинца. Наконец незнакомец согласился и сообщил Гельвецию, что для этого достаточно крупинки философского камня, которую перед погружением в расплавленный металл нужно заключить в восковой шар, иначе в силу своей исключительной летучести она просто испарится. Они провели соответствующий эксперимент и к обоюдной радости добились успеха. Гельвеций повторил эксперимент в одиночестве и превратил шесть унций
[190] свинца в самое чистое золото.
Молва об этом событии распространилась по всей Гааге, и все известные люди этого города собрались в кабинете Гельвеция, дабы воочию убедиться в истинности полученного сообщения. Гельвеций повторил эксперимент в присутствии принца Оранского и позднее проделал его еще несколько раз, пока у него не кончился порошок, полученный от незнакомца. Следует отметить, что последний больше никогда не посещал Гельвеция и так и не сообщил ему ни своего имени, ни общественного положения. В следующем году Гельвеций опубликовал своего «Золотого тельца»
[191], в котором подробно изложил эту историю.
Примерно тогда же знаменитый отец Кирхер издал свой «Тайный мир», в котором назвал алхимиков сборищем мошенников и самозванцев, а их науку – обманом. Он признал, что сам в прошлом был заядлым алхимиком и пришел к указанному выводу после длительных раздумий и множества бесплодных экспериментов. Все алхимики немедленно взбудоражились, решив опровергнуть утверждение грозного оппонента. Первым вступил с ним в полемику некий Соломон де Блауэнштейн, который попытался уличить его в умышленном обмане, напомнив ему о трансмутациях, не так давно проделанных Сендивогием в присутствии императора Фридриха III и курфюрста Майнцского. В диспут также вступили Цвельфер и Глаубер
[192], отнесшие враждебность отца Кирхера на счет его злобной зависти к адептам более удачливым, нежели он сам.
Утверждали также, что Густав Адольф превратил некоторое количество ртути в чистое золото. Ученый Боррихий сообщает, что видел монеты, чеканенные из этого золота; на этом же настаивает Лагле дю Френуа. В «Путешествиях Монкони» об этом говорится следующее: «Один купец из Любека, не слишком преуспевший в торговле, но знавший, как превратить свинец в очень хорошее золото, отдал королю Швеции сделанный им слиток весом по меньшей мере сто фунтов. Король тотчас велел чеканить из него дукаты и, точно зная, что сведения о происхождении сего золота соответствуют действительности, приказал высекать на одной стороне монеты его собственный герб, а на другой – символы Меркурия и Венеры. У меня (продолжает Монкони) есть один из этих дукатов, и я из заслуживающего доверия источника узнал, что после смерти любекского купца, никогда не производившего впечатления богача, в его сундуках нашли не менее одного миллиона семисот тысяч крон»
[193].
Подобные истории, с уверенностью рассказываемые людьми высокого общественного положения, подпитывали алхимические заблуждения во всех европейских странах. Поражает количество алхимических трудов, написанных в одном лишь XVII веке, и число умных людей, принесших себя в жертву этой иллюзии. Габриэль де Кастень, монах ордена св. Франциска, привлек к себе столь большое внимание в царствование Людовика XIII, что этот монарх оставил его при дворе и сделал раздающим милостыню
[194]. Монах заявлял, что нашел эликсир жизни, и Людовик рассчитывал наслаждаться правлением сто лет. Ван Гельмонт приписывал себе удавшуюся трансмутацию ртути, вследствие чего был приглашен императором Рудольфом II поселиться при венском дворе. Глаубер, получивший соль, названную его именем, и имевший врачебную практику в Амстердаме примерно в середине XVII века, основал в этом городе алхимическую школу и сам читал лекции по сей науке. Тогда же пользовался большим авторитетом Иоганн Иоахим Бехер Шпайерский, убежденный в том, что, выполняя определенную последовательность операций с использованием великой и непостижимой субстанции – философского камня, можно делать золото из кремневой гальки. Он искал поддержки своих экспериментов у императора Леопольда Австрийского; но надежда на успех была слишком незначительной, а необходимые затраты – чересчур высокими, чтобы уговорить данного монарха, поэтому тот не скупился на похвалы, но не дал Бехеру никаких денег. Позднее Бехер обращался к голландским Генеральным штатам, но с тем же эффектом.
В связи с бесчисленными уловками, с помощью которых мошенники убеждали людей, что они преуспели в златоделании, и великим множеством живописующих сии деяния историй, имевших хождение в тот период, 15 апреля 1722 года на заседании Королевской академии наук в Париже месье Жоффруа-старший прочел весьма своевременный доклад. Поскольку его темой являются алхимические обманы XVI и XVII веков, его краткий пересказ будет весьма уместен в этой части нашего повествования. Случаи удачных трансмутаций были столь многочисленны и выглядели настолько достоверно, что освободить общественное сознание от иллюзий могло лишь такое обстоятельное и аргументированное разоблачение, какое сделал месье Жоффруа. Уловкой, к которой алхимики прибегали чаще всего, был тигель с двойным дном, нижняя часть которого была сделана из железа или меди, а верхняя – из воска, имеющего окраску, имитирующую тот же самый металл. Зазор между днищами они заполняли таким количеством золота или серебра, какое требовалось для их целей. Затем они наполняли тигель свинцом, ртутью или другими ингредиентами и ставили его на огонь. Разумеется, по завершении эксперимента они всегда находили на дне тигля золото или серебро. Тот же результат достигался и многими другими способами. Некоторые алхимики использовали выдолбленную с одного конца палочку, наполненную золотой или серебряной пылью и закупоренную воском или маслом. Ею они помешивали плавящийся в тигле металл, сопровождая данную операцию множеством церемоний, дабы отвлечь внимание наблюдателей от подлинной цели своих манипуляций. Иногда они сверлили отверстия в кусках свинца, в которые заливали расплавленное золото и тщательно заделывали их первоначальным металлом. Временами они осветляли кусок золота ртутью, после чего им не составляло труда выдавать его непосвященным за неблагородный металл и с легкостью «превращать» его в самое настоящее золото с помощью небольшого количества концентрированной азотной кислоты.
