Грейтрекс принял приглашение и попробовал свои манипуляции и молитвы на леди Конуэй, однако никакого облегчения это не принесло. Головная боль несчастной леди была вызвана слишком серьезными причинами, чтобы хоть что-то, включая веру и живость воображения, могло ей помочь. Он прожил несколько месяцев в доме лорда Конуэя в Рэгли, графство Уорикшир, проводя исцеления, подобные тем, что он осуществлял в Ирландии. Позднее переехал в Лондон и снял дом в Лонколнз-Инн-Филдз, который вскоре стал ежедневным пристанищем всех слабонервных и легковерных женщин столицы. Во втором томе «Альманаха св. Эвремонда» есть весьма увлекательный рассказ о Грейтрексе того периода (1665 год), названный именем ирландского проповедника. Из всех письменных свидетельств о данном представителе раннего магнетизма это – наиболее яркое. Были ли его притязания более или менее абсурдны, нежели притязания его не так давно появившихся последователей, сказать трудно.
«Когда месье де Комменж, – пишет св. Эвремонд, – был послом его христианнейшего величества
[281] во владениях короля Великобритании, в Лондоне появился ирландский проповедник, выдававший себя за великого чудотворца. Некоторые высокопоставленные персоны умоляли месье де Комменжа пригласить его в свой дом, дабы они могли стать свидетелями творимых им чудес, и посол, вняв их мольбам как из любезности, так и ради удовлетворения собственного любопытства, известил Грейтрекса о том, что будет рад принять его.
Слух о визите проповедника вскоре облетел весь город, и резиденцию месье де Комменжа заполонили больные, уверенные в быстром исцелении. Ирландец заставил долго себя ждать, но в разгар всеобщего нетерпения наконец пришел. Его простое лицо имело серьезное выражение, ничуть не указывавшее на то, что он плут. Месье де Комменж приготовился учинить ему допрос, надеясь побеседовать с ним о вещах, о коих он прочел у Ван Гельмонта и Бодена, но, к великому своему сожалению, не смог этого сделать, ибо толпа разрослась настолько и калеки и прочие столь нетерпеливо напирали со всех сторон, чтобы стать первыми исцеленными, что слугам для наведения порядка среди страждущих и разделения их на категории пришлось прибегнуть к угрозам и даже к насилию.
Проповедник заявил, что все болезни вызывают злые духи. Любую слабость он считал случаем одержимости демоном. Первым перед ним предстал человек, страдавший подагрой и ревматизмом в столь тяжелой форме, что врачи были не в состоянии его вылечить. “Ах, – сказал чудотворец, – в мою бытность в Ирландии я повидал немало таких духов, как этот. Это водяные духи, вызывающие озноб и избыток водянистой влаги в наших ничтожных телах”. Затем, обращаясь к больному, он произнес: “Злой дух, оставивший свою водную обитель, чтобы вселиться в сие несчастное тело и причинять ему боль, приказываю тебе покинуть твое новое прибежище и вернуться в твое старое жилище!” Сказав это, он велел больному удалиться, и его место занял другой человек. Вновь прибывший сообщил, что его мучают приступы меланхолии. На самом же деле он выглядел как ипохондрик – один из тех, кто гораздо чаще болен в собственном воображении, нежели в действительности. “Воздушный дух, – сказал ирландец, – я приказываю тебе вернуться в воздух, вызывать, как и прежде, бури и более не поднимать ветер в этом скорбном теле!” Этого человека тотчас же отправили восвояси, освободив тем самым место для третьего пациента, которому, по мнению ирландца, досаждал всего лишь бесенок, изгнать которого не составляло ни малейшего труда. Он сделал вид, что узнал его по отметинам, невидимым для публики, к которой он, улыбаясь, повернулся и сказал: “Бесенята редко причиняют большой вред и всегда очень забавны”. Слушая его, можно было подумать, что он знает про духов все – их имена, ранг, количество, занятия и все возложенные на них обязанности. Он хвастался тем, что в интригах демонов разбирается намного лучше, чем в делах людских. Вряд ли читающие эти строки могут представить себе, какую репутацию он приобрел за короткий отрезок времени. К нему отовсюду стекались католики и протестанты, убежденные, что в его руках заключена божественная сила».
После рассказа о довольно сомнительной авантюре мужа и жены, умолявших Грейтрекса изгнать вкравшегося меж ними демона раздора, св. Эвремонд следующим образом резюмирует его влияние на массовое сознание: «Вера в его способности была столь велика, что слепые воображали, что видят свет, коего они на самом деле не видели, глухим казалось, что они слышат, хромым – что они ходят, а не ковыляют, а парализованным – что их конечности вновь им повинуются. Вера в выздоровление заставляла больных забыть на время о своих недугах, а воображение, одинаково развитое как у зевак, так и у больных, обманывало первых, наблюдавших мнимое исцеление вторых, жаждавших быть исцеленными. Такова была власть ирландца над умами людей, и таково было воздействие умов на тела. В Лондоне только и говорили, что о его чудесах, реальность коих отстаивали такие авторитеты, что сбитые с толку массы верили им чуть ли не на слово, в то время как более просвещенные люди не отваживались им перечить. Робкое и порабощенное общественное мнение не противилось навязываемой точке зрения, казавшейся в высшей степени правдоподобной. Те, кто понимал ее ошибочность, держали свое мнение при себе, зная, насколько бесполезно объявлять о своем неверии людям, полным предрассудков и слепого восхищения».
Примерно в то же самое время, когда Велентайн Грейтрекс магнетизировал население Лондона, вдохновенный итальянский проповедник Франческо Баньоне не менее успешно проделывал те же самые трюки в Италии. Он просто прикасался к психически неуравновешенным женщинам руками или (ради пущей эффективности за счет их фанатизма) какой-нибудь религиозной реликвией, и те начинали биться в конвульсиях, демонстрируя все признаки «магнетического воздействия».
Следует также упомянуть некоторых европейских ученых мужей, которые изучали магнит, веря, что результаты их исследований могут оказаться полезными с точки зрения медицины. В частности, Ван Гельмонт опубликовал труд о воздействии магнетизма на человеческое тело, а испанец Бальтасар Грасиан стал известен смелостью своих воззрений в данной области. «Магнит, – писал он, – притягивает железо, а железо встречается повсюду, поэтому все вокруг находится под влиянием магнетизма. Это всего лишь видоизменение всеобщего принципа сближения и размежевания людей. Это та действующая сила, что вызывает симпатию, антипатию и все известные страсти»
[282].
Баптиста Порта, который в причудливой генеалогии оружейного бальзама, приведенной пастором Фостером в его обличении доктора Флуктибского, упомянут как один из его создателей, тоже глубоко верил в эффективность магнита с точки зрения медицины и воздействовал на психику своих пациентов в манере, считавшейся в то время настолько необычной, что власти Священной Римской империи обвинили его в колдовстве и запретили ему заниматься врачеванием. Среди тех, кто стал известен благодаря своей вере в магнетизм, особого внимания заслуживают Себастьян Вирдиг и Уильям Максвелл. Вирдиг был профессором медицины Ростокского университета в герцогстве Мекленбург и написал трактат под названием «Новая духовная медицина», экземпляр которого он подарил Королевскому научному обществу в Лондоне. В этом труде, изданном в 1673 году, автор утверждал, что магнитное взаимодействие существует не только между небесными телами и земными магнитами, но и между всеми живыми тварями. Весь мир, писал он, находится под воздействием магнетизма: магнетизм поддерживает жизнь; он же является причиной смерти!
