А еще через час полки дивизий первого эшелона заняли исходное положение за рекой.
Накануне наступления к нам прибыл член Военного совета фронта генерал К. Ф. Телегин. Ночевал он на нашем наблюдательном пункте. О нем у меня сложилось такое мнение: тактичен, не всегда верит на слово, особенно много внимания уделяет партийно-политической работе и материальному обеспечению войск. Как ни был он сдержан, видно было, с каким нетерпением следит за развитием событий. Встал он задолго до рассвета.
Едва в предутренних сумерках стали неясно вырисовываться строения и деревья на правом берегу Днепра, как выстрелы из восьмисот орудий и минометов на десятикилометровом фронте слились в общий грохот. Пехота поднялась и пошла. Саперы в это время уже резали проволоку на крутом склоне берега, занятого противником. После перенесения огня в глубину стрелковые части начали преодолевать скользкую крутизну. Пехотинцы подсаживали друг друга, некоторые скатывались вниз, но снова настойчиво и упорно карабкались. И вот раздался взрыв множества почти одновременно брошенных ручных гранат и началась ружейно-автоматная стрельба.
— Овладевают первой траншеей, — сказал я К. Ф. Телегину.
На ряде участков поднялись сигналы, говорящие об овладении первой траншеей противника. Я вздохнул с облегчением и сказал:
— Уже это очень хорошо.
К десяти часам утра передний край противника с двумя-тремя траншеями и несколькими населенными пунктами на берегу реки почти всюду был занят нашими войсками. В некоторых местах они продвинулись на два-три километра. Особенно упорно противник дрался за село Кистени, превращенное в сильный опорный пункт с круговой обороной.
Дальнейшее продвижение пехоты становилось все труднее. Противник не жалел снарядов, а наша артиллерия в большинстве своем уже стреляла на пределе и не могла оказать аффективной поддержки. Часть батарей снялась с огневых позиций, с большим трудом преодолела долину реки. Теперь орудия скучились у крутого берега и не могли подняться на него. Лишь 36-й танковый полк при помощи саперов овладел крутым берегом и с ходу атаковал Мадоры, но, встреченный организованным огнем орудий и самоходок противника, оставил сгоревшими шесть своих танков из шестнадцати и отошел в боевые порядки стрелковых частей.
Получили весть от сводного отряда лыжников. Он дошел до Рогачева, но перед самым городом высланная разведка встретилась с противником, засевшим в траншеях. Командир отряда поступил правильно: поняв, что внезапность нападения утрачена, он не стал ввязываться в неравный бой, а отвел отряд в лес и начал действовать по тылам противника. Юго-восточнее Старого Села лыжники перекрыли все дороги, идущие от Рогачева на Мадоры и Быхов, в том числе и железную дорогу, тем самым лишив фашистов путей отхода и подтягивания резервов. В течение дня отряд захватывал обозы, машины и вел бои с подходящими резервами. Наши лыжники освободили триста советских граждан, которых гитлеровцы под дулами автоматов заставляли рыть траншеи. При этом было уничтожено тринадцать фашистов-охранников.
Наступление продолжалось, несмотря на упорное сопротивление противника. Много хлопот нам доставляла вражеская авиация. Группами по тридцать пятьдесят самолетов она бомбила наши плацдармы и переправы.
За первый день боя нами был захвачен плацдарм в четырнадцать километров по фронту и до пяти километров в глубину. Но тактическая оборона противника еще не была прорвана из-за отставания нашей артиллерии, которая не смогла взобраться на крутой берег, хотя саперы за день выбросили десять тысяч кубометров грунта, прокладывая дорогу для машин и орудий. Захватили здесь и первых пленных. Они оказались из 211-й и 31-й пехотных немецких дивизий. Их опрос показал, что для противника наше наступление было неожиданным. Наша атака была столь внезапной, что находившийся в это время в Вышине командир 211-й дивизии генерал фон Хаузе бросил свою машину и ускакал на лошади.
На второй день наступления наши войска овладели населенными пунктами Желиховка, Двойчаны, Осиновка, Александровка, Мадоры. У Старого Села 41-му стрелковому корпусу удалось установить живую связь с лыжным отрядом.
На третий день наступления наши войска прорвали тактическую оборону противника, несмотря на подход его оперативных резервов 283-я дивизия 80-го корпуса, отбив шесть контратак, овладела Вриней и стыком дорог в трех километрах западнее Чернолесья; 186-я дивизия, действуя на стыке 5-й и 283-й стрелковых дивизий, частью сил вышла к Верхней Тощице и завязала за нее бой. 336-й стрелковый полк 5-й дивизии, в ночь на 23 февраля пробравшись лесами в тыл противника и объединив свои усилия с ранее высланным сюда лыжным батальоном, утром овладел станцией Тощица. В течение дня 142-й и 190-й стрелковые полки взяли населенные пункты Большевик, Яновка, Липа, Калинин и установили связь с 336-м стрелковым полком на станции Тощица. Противник с двумя бронепоездами шесть раз контратаковал эту станцию, но вернуть ее не смог.
Большие успехи были у 40-го корпуса. Его дивизии освободили полтора десятка населенных пунктов и вышли к реке Друть. 41-й корпус тоже вышел к этой реке. Его 120-я гвардейская стрелковая дивизия завязала бой за Рогачев и ночным штурмом овладела городом.
Противник начал отводить свои силы с плацдарма на левом берегу Днепра. Заметив первые признаки отхода вражеских частей, 169-я стрелковая дивизия и 115-й УР (35-й стрелковый корпус) перешли в решительное наступление, превратившееся в преследование. К исходу дня корпус вышел к Днепру на всем своем фронте, а 169-я дивизия предприняла форсирование Днепра, чтобы атаковать Рогачев с востока.
В итоге трехдневного наступления армия очистила от противника плацдарм на левом берегу Днепра (сорок пять километров по фронту я до двенадцати в глубину), потеряв всего несколько человек ранеными, подорвавшимися на минах, захватила большой плацдарм за Днепром и город Рогачев.
Отошедший противник и подошедшие его соединения и части осели на заранее подготовленном рубеже по правым берегам Друти и Днепра.
24 февраля 80-й корпус вышел к Новому Быкову на западном берегу Днепра и, соединясь там с дивизией 50-й армии, вышел на рубеж Истопки, Горох, Долгий Лог, Красный Берег, повел бой за Хомичи. Здесь к нам прорвались из тыла противника до пяти тысяч партизан, которые влились в наши дивизии. 40-й корпус захватил небольшой плацдарм за рекой Друть и, отразив 26 контратак, удержал его. 41-й корпус тоже захватил два небольших плацдарма у Рогачева, но в результате сильных и беспрерывных контратак противника вынужден был их оставить.
24 февраля в Москве был произведен салют в честь наших войск, освободивших город Рогачев.
Узнав, что 269-я стрелковая дивизия овладела селом Близнецы на левом берегу Друти, я решил сам поехать, чтобы посмотреть, нет ли возможности форсировать реку в этом районе.
Без особых осложнений въехал в село, вышел из машины, стал всматриваться. В четырехстах метрах был виден обрывистый правый берег. Вдруг я услышал голос начальника инженерных войск армии Б. А. Жилина. Прячась за стеной дома, он звал меня к себе. Опасность я понял только тогда, когда вокруг начали рваться мины, а над головой засвистели пулеметные очереди.
