– Что?
Он улыбается.
– Первое, что делает правительство в год выборов, это набирает с улицы налоговых инспекторов.
– Вы шутите.
Теперь уже он смеется. Ясно, что я кажусь ему наивным.
РАСХОДЫ НА СОДЕРЖАНИЕ ГРЕЧЕСКОГО правительства – это лишь половина провального уравнения: существует также проблема государственных доходов. Редактор одной из крупных греческих газет мимоходом заметил, что его корреспонденты поддерживали отношения с источниками информации в налоговых органах страны. Это делалось не для разоблачения фактов налогового мошенничества – настолько распространенного явления в Греции, что ради него бумагу марать не стоило, – а для поиска наркобаронов, а также лиц, нелегально переправляющих людей через границу, и прочих других темных личностей. Так вот, горстка налоговых инспекторов была возмущена непрекращающейся коррупцией в этой сфере; позднее выяснилось, что двое из них захотели встретиться со мной. Здесь, правда, возникла одна проблема: по неким причинам, которые оба отказались обсуждать, они на дух друг друга не выносили. Как мне неоднократно признавались сами греки, это весьма типично для их соотечественников.
Вечером после встречи с министром финансов я выпил кофе с одним налоговым инспектором в одном отеле, потом прошелся по улице и выпил пива с другим инспектором в другом отеле. Их уже понизили в должности за информирование о крупных взятках коллег, которые утвердили фальсифицированные налоговые декларации. Их также сняли со статусной оперативной работы и перевели на непрестижную работу в отдел обработки документации, лишив доступа к информации о налоговых преступлениях. Оба инспектора немного нервничали; ни один не хотел, чтобы кому-либо стало известно о нашем разговоре, поскольку они боялись потерять работу в налоговой инспекции. Поэтому назовем их Налоговый инспектор № 1 и Налоговый инспектор № 2.
Налоговый инспектор № 1: слегка за 60, деловой костюм, напряженный, но старается скрыть нервозность под внешним спокойствием. Явился с блокнотом, в котором изложил идеи о том, как навести порядок в греческой налоговой службе. Он считал само собой разумеющимся, что я должен знать о том, что в Греции налоги платят только те, кто не сумел этого избежать, – сотрудники компаний, у которых налоги удерживаются из зарплаты. Огромную часть экономики составляют самозанятые лица – и все они, от врачей до хозяев киосков, где продается International Herald Tribune, мошенничали (одна из главных причин, почему среди европейских стран в Греции самый большой процент не работающих по найму). «Это стало национальной чертой, – сказал он. – Греки так и не научились платить налоги. Они их никогда не платили, потому что за это не наказывают. Ни одного человека ни разу не наказали. Это расценивается не более чем нарушение кавалером правил этикета: например, когда он не открывает даме дверь».
Размах налогового мошенничества в Греции достиг по-истине невероятных размеров: примерно две трети врачей указали в налоговых декларациях, что их годовой доход был ниже €12 000 (до этой суммы доходы налогом не облагаются) – а это означало, что даже пластические хирурги, зарабатывающие миллионы в год, вообще не платили налогов. Причем дело было не в отсутствии соответствующего закона – по закону обман государства на сумму свыше €150 000 грозит тюремным заключением, – а в его применении. «Если бы этот закон соблюдался, – говорит он, – все врачи в Греции сидели бы в тюрьме». Я засмеялся, и он недоуменно посмотрел на меня: «Я говорю совершенно серьезно». Одна из причин невозбуждения дел – помимо того, что в глазах общества судебное преследование рассматривалось бы как произвол, ибо так поступают все, – заключается в том, что на рассмотрение налоговых исков в греческих судах уходит до 15 лет. «Если кто-то не хочет платить и его поймали на этом, он просто обращается в суд», – сообщает он. По его словам, примерно 30–40 % греческих хозяйствующих субъектов, подлежащих обложению подоходным налогом, официально не зарегистрированы. Для сравнения: в Европе данный показатель в среднем составляет 18 %.
Самый простой способ налогового жульничества заключается в том, что клиентов настоятельно просят платить за услуги наличными и при этом не дают чека. Самый простой способ отмывания денег – покупка недвижимости. В Греции – единственной из европейских стран – нет единого государственного земельного кадастра, что создает благоприятные условия для процветания черного рынка. «Найти парня, который приобрел землю, можно лишь в том случае, если известен точный адрес оформления покупки, – объясняет инспектор. – Но даже тогда дело осложняется тем, что все написано от руки, а почерк разобрать трудно». «Но, – говорю я, – если какой-то пластический хирург получает миллион наличными, покупает участок на греческом острове и строит себе виллу, должны быть и другие документы – скажем, разрешение на строительство». «Люди, выдающие разрешение на строительство, не отчитываются перед казначейством», – отвечает налоговый инспектор. А в тех нередких случаях, когда налогового мошенника изобличают, он может просто подкупить сборщика налогов, и на этом все закончится. «Конечно, в Греции есть законы против коррупции среди налоговиков, – поясняет инспектор, – но если вас поймали, то до предъявления иска может пройти семь-восемь лет. Так что реально никто с этим не связывается».
Систематическое сокрытие доходов привело к тому, что правительству пришлось все больше полагаться на налоги, от которых сложнее уклоняться: налоги на недвижимость и продажи. Налог на недвижимость рассчитывается по формуле, что исключает участие налогового инспектора и дает, так сказать, «объективную стоимость» каждого дома. Экономический бум, наблюдаемый в Греции в последнее десятилетие, привел к тому, что реальные цены на переходящую из рук в руки недвижимость стали гораздо выше компьютерных оценок. Поскольку формула учитывает рост реальных цен продажи, расчетная сумма налога также должна постепенно повышаться. Типичный гражданин Греции находит следующую лазейку: он декларирует не реальную, а заниженную сумму сделки, которая, как правило, «случайно» совпадает с низкой оценкой, полученной по формуле. Если дом покупается в кредит, то покупатель берет его исходя из объективной стоимости, а разницу доплачивает наличными или берет кредит на черном рынке. В результате «объективные цены» на землю оказываются абсурдно заниженными по сравнению с реальными. Поразительно, но многие верят, что все 300 членов греческого парламента выдают объективную цену своего жилья, рассчитанную с помощью компьютера, за реальную стоимость. Получается, как мне сказали налоговый инспектор и местный агент по продаже недвижимости, что «все до единого члены греческого парламента лгут, чтобы не платить налоги».
Далее он описал прекрасную в своем роде систему, которая имитировала системы налогообложения экономически развитых стран – и предусматривала огромный штат сборщиков налогов. Фактически же она позволяла всей стране мошенничать с налогами. Собираясь уходить, он отметил, что в этом роскошном туристическом отеле официантка не дала нам чек за кофе. «Для этого есть причина, – сказал он. – Даже такой отель не платит положенных налогов с продаж».
Я прошел вниз по улице и обнаружил, что в баре другого роскошного туристического отеля меня ждет второй инспектор. Налоговый инспектор № 2: небрежные манеры и одежда, любитель пива, и жутко боится, что другие могут узнать о нашей беседе. Он тоже принес толстую папку с документами, только в ней собраны реальные примеры налогового мошенничества компаний, а не физических лиц. Он принялся перечислять примеры («только то, чему я сам был свидетелем»), начав со строительной компании в Афинах, которая возвела семь гигантских жилых домов и продала почти тысячу кондоминиумов в самом центре города. Согласно добросовестным расчетам, корпоративный налог составил €15 млн, но фирма не заплатила ничего. Вообще ноль. Чтобы уклониться от налогов, она сделала следующее. Во-первых, в налоговой декларации она никогда не называла себя корпорацией; во-вторых, наняла одну из дюжины компаний, которые занимаются исключительно тем, что составляют липовые документы на несуществующие расходы. Когда же налоговый инспектор заметил надувательство, ему предложили взятку. Инспектор доложил об этом начальству, после чего обнаружил, что за ним следит частный детектив и его телефонные разговоры прослушиваются. Кончилось тем, что строительная компания выплатила €2000. «И тогда меня сняли с расследования налоговых преступлений, – сказал налоговый инспектор, – потому что я делал эту работу добросовестно».
