Кайл шаркает ногой по плитке.
Мама щипает меня за бок.
– Хартли хочет сказать, что очень рада твоему визиту. Просто она потрясена, насколько заботливый у нее бойфренд. Присаживайся, – она указывает на диван в гостиной. – Принести тебе чего-нибудь?
Кайл качает головой.
– Я хотел взять Харт-лэй в «Френч-твист». Там собираются наши из «Астора».
Я сжимаю зубы. Мне совсем не нравится, как он произносит мое имя.
– Конечно, – весело щебечет моя мать. – Пойду принесу кошелек.
Но она остается на месте, ожидая, что Кайл остановит ее. А он лишь поднимает брови в предвкушении.
– Знаете, я устала. – Я освобождаюсь от маминой хватки. – Мне не хочется тусоваться.
– Мы не собираемся в клуб, Харт-лэй. Это всего лишь пекарня.
Да, он правда сама забота.
– Она поедет. Может, переоденешься? – предлагает мама и уходит, чтобы принести деньги.
Я опускаю глаза на свои темные потертые джинсы и темно-синюю толстовку с белыми полосками на рукавах.
– А что не так с моей одеждой?
– Все, – отвечает Кайл.
Я поднимаю подбородок.
– Я не буду переодеваться.
– Ну и ладно. Твои проблемы. Только не жалуйся мне, когда тебя поднимут на смех.
– Поднимут на смех? Мы что, в средней школе? Кому какое дело, во что я одета? – Я раздраженно качаю головой, а потом, не испытывая желания оказаться с ним в одной машине, добавляю: – И вообще, я могу сама доехать.
– Тебе нельзя. У тебя нет водительского удостоверения, – вернувшись с кошельком, говорит мама и напоминает мне: – Оно пропало вместе с твоей сумкой.
Об этой проблеме я не подумала.
– Но мам…
– Не хнычь! Вот двадцать долларов. – Она сует банкноту мне под нос. – Этого должно хватить.
Кайл морщится.
– Да, вполне, – заявляю я и убираю двадцатку в карман.
– Отлично. Желаю вам хорошо повеселиться. – Мама чуть ли не выпихивает меня за порог.
Как только дверь за моей спиной захлопывается, я поворачиваюсь к Кайлу.
– Я не верю, что мы вообще встречались. Ты обращаешься со мной, как с какой-то дешевкой, а я не испытываю к тебе совершенно никаких чувств. Если мы еще до этого не расстались, давай сделаем это прямо сейчас.
– У тебя амнезия. Что ты можешь знать? Поехали. – Он показывает пальцем в сторону внедорожника, криво припаркованного на нашей подъездной дорожке. – Фелисити ждет.
– Я не хочу никуда ехать! Сколько раз мне еще тебе повторить?
Он смотрит на меня, потом на небо, потом опять на меня. На его лице застыло раздражение – это видно по сжатым в одну линию губам, глубоким морщинам на лбу и потемневшим глазам.
– Я вообще-то пытаюсь помочь тебе. Ты ведь ни фига не помнишь, верно?
Я киваю, потому что отрицать это не имеет никакого смысла.
– А завтра ты возвращаешься в школу, верно?
Ощущение такое, словно я оказалась на скамье подсудимых и мой папа ведет перекрестный допрос, но снова киваю.
– Тогда ты наверняка хочешь получить хотя бы некоторые ответы сегодня, чтобы завтра и до конца учебы в «Асторе» не слоняться по коридорам, как дурочке?
Я оборачиваюсь и вижу, как с порога мне машет мама, и снова перевожу взгляд на Кайла. Его приманка срабатывает, я не могу отказаться. Не знаю, что ждет меня в пекарне, но он прав: встретиться с одноклассниками в неформальной обстановке во много раз лучше, чем идти завтра в школу с завязанными глазами.
– Хочу получить ответы сегодня, – наконец тихо отвечаю я.
– Тогда поехали.
Он идет к внедорожнику, не дожидаясь меня. Я бегом догоняю его, хватаюсь за ручку дверцы и взбираюсь на пассажирское сиденье.
– И мы расстаемся, – пристегиваясь ремнем безопасности, говорю я.
– Да плевать! – Кайл нажимает на кнопку запуска двигателя. Из динамиков грохочет кантри.
Протянув руку, я убавляю громкость. Кайл бросает на меня убийственный взгляд, но я не убираю пальцы с переключателя. В этой битве победа будет за мной.
– Как долго мы встречались? – спрашиваю я.
– Что?
– Как долго мы встречались? – повторяю еще раз.
Если уж сегодня будет вечер ответов на мои вопросы, пора получать их уже сейчас.
– Не знаю.
Фелисити что-то говорила о том, что наш роман начался почти сразу же, как я перевелась в их школу. Если предположить, что учеба началась в конце августа, а сейчас близится День благодарения, то мы встречаемся не дольше трех месяцев.
– Я спрашиваю не про конкретную дату, а общий срок.
Он неловко ерзает.
– Наверное, несколько недель.
– Недель?
– Ну да, недель.
У него проблемы либо с памятью, либо с математикой. А может, и с тем, и с другим.
– Мы занимались сексом? – Меня тошнит от одной только мысли об этом, но я должна знать наверняка.
– Ага. – Он усмехается. – Я только поэтому и согласился с тобой встречаться. Знаешь, тебе даже пришлось умолять меня. Ходила за мной по коридорам, садилась рядом за ланчем. Даже оставила свои трусики в моем шкафчике. – Впервые за все время Кайл оживился. – Так что я решил позволить тебе поскакать на моей лошадке.
– Чудесно, – слабым голосом говорю я. Вряд ли можно опуститься еще ниже, и это касается нас обоих. Похоже, мы идеальная пара.
– Еще вопросы? Хочешь знать, когда и где мы занимались сексом?
– Нет, спасибо.
Диетическая кола, которую я выпила после ужина, начинает бурлить в желудке. Иногда амнезия – это даже хорошо, решаю я. Плохо здесь одно – воспоминания, которые мне предстоит вернуть. Я открываю окно и подставляю лицо ветру.
– Тебя сейчас стошнит? – с паникой в голосе спрашивает Кайл.
– Надеюсь, что нет, – невнятно отвечаю я.
Он вдавливает педаль газа в пол. Ох, милый! Я хочу избавиться от тебя не меньше, чем ты от меня.
Глава 9
Истон
Замок на двери квартиры Хартли оказывается таким хлипким, что мне даже не приходится доставать ключ, который я только что взял у домовладельца на первом этаже. Несколько движений рукой, и деревяшка распахивается.
В квартире пусто, как и говорил хозяин, но я все равно удивлен, а еще больше морально опустошен. Мне хотелось, чтобы здесь все говорило о Хартли, чтобы здесь были ее вещи, запах, она сама. Но вместо этого в квартире пустота. Десятилетней давности диван с разрезами на подлокотниках исчез. Открытые дверцы кухонных шкафчиков демонстрируют пустые полки. Пропал даже тот дерьмовый стол, который мог рухнуть в любой момент, даже если на него поставить бумажную тарелку. Она пропала. По крайней мере, такое у меня ощущение спустя неделю. Родители забрали Хартли из больницы, и с тех пор я больше не видел ее и ничего о ней не слышал.
