– В тамбуре, – звучит безразличный ответ.
– Я уже искала там, – бурчит мама, бросает полотенце на кухонную столешницу и выходит в прилегающий к кухне тамбур.
Шлем? Интересно, для чего он ей. Дилан вваливается в кухню. Я внимательно рассматриваю ее, чтобы убедиться в отсутствии повреждений: интересно, она ничего себе «случайно» не ломала за последние три года? Папа только иногда срывается или все время так жестоко обращается с моей сестрой?
– Привет, Дилан. Как дела?
Она засовывает голову в холодильник, полностью игнорируя вопрос. Сестра избегала меня все утро. Проснувшись, я первым делом постучалась к ней, но она не ответила. Я стала ждать у себя, прислушиваясь к звукам в коридоре. Услышав ее, выскочила за дверь, но было слишком поздно – она спряталась в своей ванной.
Я подхожу и сжимаю ее плечо.
– Дилан, как дела?
Она выворачивается из-под моей руки и захлопывает дверцу холодильника.
– Я расслышала тебя с первого раза. Со мной все хорошо. Может, оставишь меня в покое, как делала это все последние три года? – С молоком в руке сестра топает к буфету и достает коробку хлопьев.
Чувство вины комом встает в горле, и мне приходится вздохнуть, чтобы заговорить:
– Прости, что меня так долго не было. Это не зависело от меня. Но я поэтому и вернулась домой, чтобы быть ближе к тебе.
– Плевать, – ворчит Дилан. Вытащив телефон, она листает свои сообщения.
Наверное, я тоже писала ей, когда не жила дома. Интересно, о чем? Может, я нагрубила ей? А может, она рассказала мне что-то, но я пропустила мимо ушей, потому что была занята собственными проблемами?
– Прости, – тихо говорю я. – Прости, если обидела тебя.
Она смотрит на меня поверх телефона.
– Человек должен быть мне небезразличен, чтобы обидеть.
– Ай! – Я потираю грудь, пытаясь перевести в шутку то, что она только что сказала. – Ладно, я просто надеюсь, что ты знаешь, как сильно я люблю тебя.
Дилан отвечает тем, что берет со стола свою чашку, относит ее в раковину и кричит:
– Мам! Ты нашла мой шлем?
– Ищу!
Я потираю подбородок рукой. Они ведут себя так, будто меня здесь нет.
– Уже пора ехать. Может, ты привезешь его потом?
– Ладно. Обувайся, и поехали.
Я натягиваю свой школьный блейзер. Дверь черного входа открывается.
– А Хартли? – произносит Дилан.
– О, я и забыла про нее. – И повысив голос, мама кричит: – Хартли, пора в школу.
– Боже, нам обязательно ее ждать?
– Вообще-то, я уже здесь, – отвечаю я.
Дилан удивленно смотрит на меня через плечо и бежит к машине, где залезает на заднее сиденье. Мама торопливо подходит к водительской двери.
– Садись, – говорит она мне, а потом бросает Дилан: – Ты сделала всю домашнюю работу?
– Да.
– Не забудь переодеться до того, как я заеду за тобой.
– Да, мама. Я поняла.
– Ну, на прошлой неделе ты забыла, верно?
Дилан умолкает. Я опускаю козырек и притворяюсь, что поправляю несуществующий макияж, но на самом деле смотрю в зеркало на свою сестру. Она затыкает уши наушниками и пялится в своей телефон.
Мне нужно убедиться, что ей ничего не угрожает.
– Мам, по поводу вчерашнего вечера. Может, я буду напоминать Дилан принимать таблетки?
Мама останавливается на светофоре и удивленно смотрит на меня, как будто забыла, что я тоже сижу в машине.
– О, Хартли. Попроси кого-то из друзей отвезти тебя домой после школы. У Дилан сегодня урок верховой езды, – говорит она, словно не слыша моего предложения. Хотя, может, она и не слышала.
– Вчерашний вечер меня напугал.
– Твой отец – человек вспыльчивый. – Она взмахивает рукой. – Но все будет хорошо, потому что Дилан будет принимать свои лекарства, иначе в выходные не поедет на выставку лошадей.
Мама смотрит в зеркало заднего вида и ждет, когда Дилан что-нибудь ответит. Но она так громко слушает музыку, что и мы ее слышим.
– Дилан, – повторяет мама.
Сестра не отвечает, и я начинаю волноваться. Протянув руку назад, я щелкаю пальцами. Она никак не реагирует.
– Дилан, убавь звук! – кричит мама, останавливаясь перед «Астор-Парком». – Даже я слышу твою музыку! Так и оглохнуть не долго.
– Проваливай. Из-за тебя я опоздаю, – злобно бросает мне сестра.
Я напоминаю себе, что сестренка пережила вчера (кто его знает, может, и не только вчера) психологическую травму, и с бесстрастным видом вылезаю из машины.
Я рада, что на меня не накричали, но внутри начинаю закипать от негодования – похоже, моя собственная мать не замечает моего существования. Не то чтобы мне хотелось – или нужно было – чье-то сопереживание, но я совсем недавно попала в аварию, до сих пор страдаю от последствий удара головой в больнице и вернулась домой после трехлетнего отсутствия. Разве она не должна была отругать меня за то, что я приехала домой в три часа ночи?
Я делаю шаг на пешеходную дорожку «Астор-Парка», испытывая желание с кем-нибудь поругаться. Может, Фелисити начнет донимать меня, и я смогу послать ее куда подальше. Мне точно станет легче. К сожалению, Фелисити в поле зрения нет, зато во время самоподготовки в библиотеке со мной решает заговорить Кайл.
Он придвигает стул и кладет свою волосатую руку на мой стол.
– Вся школа только и говорит о том, что ты трахаешься с Брэном Мэтисом.
– Так вот что сегодня всем интересно? – Я выгибаю бровь. – А почему никто не говорит о том, что после зимних каникул я собираюсь присоединиться к бродячему цирку? Моей труппе не помешает реклама.
– К цирку? – Кайл моргает.
– Это шутка, – встревает сидящая рядом одноклассница. Впервые кто-то вступился за меня, и просто чудо, что я не вскакиваю со стула и не бегу обнимать ее. Приходится ограничиться слабой улыбкой.
Блондинка пожимает плечом.
– Шутка? – повторяет Кайл. Его лицо становится таким красным, что вот-вот пар из ушей повалит. – Решила посмеяться надо мной?
– Нет. Я пытаюсь доделать свою домашнюю работу. – Я поднимаю руку, чтобы взять томик со стихами, когда его потная ладонь прижимает ее к столу.
Я вскрикиваю. Получается очень громко.
Миссис Чен поднимает голову.
– Мистер Хадсон, – произносит следящая за порядком учительница, – в «Астор-Парке» не принято трогать других учеников. Либо я сниму у вас один балл, либо вы немедленно уберете свою руку.
Рука Кайла лишь сильнее обхватывает мое запястье. Я стискиваю зубы, потому что мне чертовски больно. Миссис Чен открывает крышку своего ноутбука. Поняв, что она собирается сделать, Кайл отпускает меня, но учительница уже что-то печатает.
