И действительно, он вводит номер страховки Хартли, дату ее рождения, девичью фамилию матери – информацию, которую он добыл из учетных записей «Астора» – и получает доступ к личному кабинету пациента, где можно посмотреть результаты анализов, рентгеновские снимки и заметки доктора. До смешного просто. По-моему, наш мир – жуткое место.
Я кладу ладонь на спину Харт, но она так увлеченно читает информацию на экране, что не замечает. Похоже, успокоиться здесь надо только мне.
– Черт, трехнедельный недиагностированный перелом. Должно быть, было ужасно больно, – замечает Ларри.
– Я не помню, – Хартли потирает свое запястье.
По-моему, она делает это неосознанно. Готов поспорить, ее тело, в отличие от разума, помнит многое, иначе она бы не тянулась все время к шраму.
– Я компьютерный специалист, а не врач. Скажите, что конкретно мы ищем.
– Причину, – объясняет Харт. – Почему история болезни изменилась. – Она показывает в верхнюю часть экрана. – Во время первого приема я сказала, что травма случилась дома, но после второго приема везде написано, что я упала в школе.
– И в диагнозе стоит, что твой перелом был вызван «прямым повреждением вследствие избегания падения», – читаю я.
Мы с Харт разочарованно выдыхаем. Ничего из того, что мы узнали, нам не поможет. С этим не пойдешь в полицию или к адвокату, чтобы доказать, что отец Хартли представляет опасность. Опустив плечи, Хартли взволнованно проводит рукой по волосам.
– Мы найдем что-нибудь еще, – шепчу я ей.
Она кивает, но я не уверен, что Харт мне поверила. Я обнимаю ее и притягиваю к себе. Она натянута, как струна. Мне уже хочется просто поехать к ней домой и избить ее отца до потери сознания, но, к сожалению, это один из тех случаев, где насилием ничего не добьешься. И это отстой, потому что в последнее время драки – единственное, в чем я еще силен.
Я думал, что привести ее к Ларри было гениальной идеей.
– Еще что-нибудь? – спрашивает Ларри, забрасывая в рот кусочек картофельных чипсов. Похоже, он даже не замечает охватившего нас напряжения.
Харт так разочарована, что даже не может ответить.
– Что еще там есть? – спрашиваю я за нее.
– Я могу собрать воедино все посты, которые Хартли когда-то публиковала в соцсетях. Вдруг это поможет ей что-нибудь вспомнить? – предлагает Ларри.
Похоже, он все-таки уловил, как сильно она расстроена.
– Ты хороший человек, Ларри, – говорю я ему.
Он смущенно улыбается мне.
– Ну так что, мне это сделать?
Хартли пустыми глазами смотрит на монитор. Не сомневаюсь, что она думает о Дилан.
– Харт? – мягко окликаю я ее.
– Я уже пробовала, – наконец отвечает она. – Но ничего не нашла.
– Как ты искала? По своему имени?
– Ну да.
Ларри ухмыляется.
– В сети уже давно никто не пользуется своими настоящими именами. Ты должна знать свой ник.
– Но я не знаю.
– А раньше? Какими идентификаторами ты пользовалась раньше?
– У меня не было аккаунтов в соцсетях до тринадцати лет. Это же нарушение закона.
Мы с Ларри изумленно таращимся на нее.
– Что? – восклицает она. – Так сказано на всех сайтах. Везде требовалось подтверждение, что тебе больше тринадцати лет.
– Почему ты не соврала? – задает Ларри сам собой напрашивающийся вопрос.
– Потому что у меня были бы проблемы, если бы кто-то узнал?
Он закатывает глаза и снова отворачивается к своему компьютеру. Я утыкаюсь лицом в ее волосы, чтобы заглушить свой смех.
– Что такого смешного? – натянуто спрашивает Харт.
– В Сети врут все, – говорит Ларри, пока его пальцы летают по клавиатуре.
– Не все.
– Я поверить не могу, что ты считала себе обманщицей. – Я дергаю ее за длинную прядь, которая свисает вдоль ее спины, словно ручеек чернил. – Ты даже не смогла соврать машине про свой возраст!
– О, подумаешь! – Хартли скрещивает руки на груди и сердито смотрит на меня.
– Можешь прислать мне фото своего лица крупным планом?
Она наклоняется вперед, чтобы посмотреть, что делает Ларри.
– Зачем?
– Попробую поискать по изображению.
– Ты это можешь?
– Конечно. Это же просто. Никогда так раньше не делала?
– Нет. – Она смотрит на меня так, словно я должен был об этом подумать.
Я пожимаю плечами.
– Я пользуюсь телефоном только чтобы писать сообщения, проверять результаты спортивных матчей и смотреть бои.
– От вас никакого толку, – жалуется Ларри. – Пришлите мне фотографию.
Я вытаскиваю телефон из кармана и выполняю просьбу Ларри. Он открывает фотку у себя, что-то делает с ней, и вскоре мы смотрим на экран, полный девичьих лиц. Я пробегаю по ним глазами, выискивая Хартли. Просмотрев первый ряд, я уже начинаю думать, что это дурацкая затея, но потом вдруг мы натыкаемся на изображение серьезной Хартли в ужасном желтом школьном блейзере и черных брюках в окружении группы других школьников, и у всех в руках скрипки.
– Молчи! – сделав каменное лицо, говорю я. – Теперь я знаю. Твоим талисманом был шмель.
Фыркнув от отвращения, Хартли наклоняется ближе.
– Теперь я вижу, что кое-что лучше забыть навсегда. Я безобразно выгляжу.
– Да, не очень хорошая фотография, – соглашается Ларри.
Я с силой пихаю его в спину.
– Ауч! – вскрикивает он. – Я просто говорю правду. Но теперь, Хартли, ты просто секси!
– Большое спасибо, Ларри.
Потерев руку, он обиженно смотрит на нас.
– Поверить не могу, что подвергаюсь насилию за то, что помогаю вам!
Улыбка на лице Хартли тут же меркнет. Для нее насилие всегда будет серьезной темой.
– Ларри, я очень благодарна тебе, но это не совсем то, что я ищу, и даже не потому, что выгляжу, как неудачница, которой отказали на пробах в «Би Муви»
[11]. – Хартли выпрямляется.
Мой друг даже не думает обижаться.
– Тогда скажи, что тебе нужно, и посмотрим, смогу ли я это найти.
Уверен, она не хочет делиться своим подозрениями о том, что ее собственный отец берет взятки и, возможно, обижает ее сестру. Я бы тоже хотел сохранить в тайне многие факты о своей семье, но раз уж мы собрались искать доказательства, то Хартли лучше быть более откровенной.
