– Да…
– Элла, ты тоже ударилась головой? А ты, Харт? Я думал, ты потеряла память, но похоже, и разум тоже, – возмущается Истон. Он показывает пальцем на Эллу. – Твой отец не чурается огнестрельного оружия, – затем он тыкает пальцем в меня. – А твой, возможно, убил миссис Роки, чтобы заставить ее молчать. Мы уже знаем, насколько он жестокий тип, раз сломал тебе руку. Складываем два и два и получаем: держитесь от них подальше, черт вас дери!
Элла пристально смотрит на него, потом поворачивается ко мне.
– Да, у меня есть камера, но нет объектива для ночных съемок. Завтра утром заеду за ним в магазин.
– Отлично. У меня нет машины, но в трех кварталах от парка есть автобусная остановка, если ты не против немного прогуляться.
– Вы меня совсем не слышите?! – кричит Истон.
Мы с Эллой умолкаем.
– Вы можете быть потише? – ворчит голос из дверей. – Я, мать вашу, пытаюсь спать! Я только что выписался из больницы.
Мы разворачиваемся и видим в дверном проеме сонно моргающего Себастиана. Его темные волосы торчат в разные стороны, и на нем милая голубая сатиновая пижама с коричневыми обезьянками.
– Прости, – поднимаясь с кровати, говорит Элла.
Когда Себастиан замечает меня, то от удивления даже делает шаг назад.
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Я, э-э-э… – я не знаю, что ответить, и поворачиваюсь к Истону за помощью. Мне сказать правду или Истон и Элла хотят сохранить все в тайне?
– Она здесь для того, чтобы помочь нам засадить Стива в тюрьму, – отвечает Истон. – И не ругайся, когда говоришь с Хартли.
– Я буду ругаться, когда, блин, захочу, – сердито отвечает его брат. – Особенно когда говорю с этой дрянью, которая чуть меня не убила.
– Себ, ты ведешь себя некрасиво, – говорит Элла. – Ты прекрасно знаешь, что это был несчастный случай.
– Как хочу, так и веду! Я ездил по этой дороге миллион раз, и авария случилась только тогда, когда появилась эта сучка!
Истон бросается вперед. Я хватаю его за руку.
Элла подбегает и встает между братьями.
– Прекратите! – строгим голосом говорит она, выталкивает Себастиана и бросает нам через плечо: – Идите спать.
На виске у Истона пульсирует жилка.
– Пойдем. – Он перехватывает мою руку, чтобы я не висла на нем.
Он выходит, идет по коридору, распахивает дверь и заталкивает меня внутрь. Входит сам, закрывает дверь за собой, но я успеваю услышать Себастиана.
– Поверить не могу, что ты позволила этой дряни спать в нашем доме!
Не знаю, что ответила ему Элла.
– Прости, – говорит Истон, шагает через комнату к двойным закрытым дверям и скрывается за ними.
– Не извиняйся. Твой брат имеет на это полное право. – Внутри прочно засела тревога: как мы с Истоном можем быть вместе, если его семья настроена против меня? Одиночество – невыносимое чувство, и я не хочу, чтобы Истону пришлось пережить его. Это ужасно, когда тебе не рады в собственном доме. В душе появляется мерзкое и унизительное ощущение, что тебя выбросили, как ненужную вещь. Дни рождения, на которые тебя не приглашают, игры, в которых тебя выбирают самой последней, – с каждым разом изоляция становится все сильнее. Ты словно стоишь посреди огромной пустыни и жаждешь хоть каплю… но не воды, а ласки, внимания, любви.
– Истон, думаю, мне лучше уйти.
Он возвращается, держа в руках одеяла.
– Я посплю на диване. Кровать в твоем распоряжении.
Я не двигаюсь.
– Ты меня слышал?
– Да, но я не собираюсь никуда тебя отпускать, поэтому тебе лучше начать готовиться ко сну. Вот запасная зубная щетка. – Он кидает мне что-то, и я машинально ловлю. – Может, тебе нужна пижама? Я могу одолжить тебе свою футболку или попросить у Эллы.
Истон стоит, уперев руки в бока и расставив ноги, его тело напряжено, словно он думает, что я сейчас метнусь к дверям и ему придется перехватывать меня. Но как всегда, когда я с ним рядом, все мои сомнения улетучиваются, а холод сменяется теплом. Истон – мое солнце.
– Мы будем бороться из-за этого? – спрашивает он. – Если да, то давай раздеваться и ложиться в кровать. Потому что это единственный вид борьбы, который разрешен в этой комнате.
Я оглядываюсь на огромную кровать. Мои щеки краснеют, когда я представляю, как мы катаемся по ней. Целуясь… лаская друг друга. Я до смерти хочу поцеловать его, но трушу сделать первый шаг. Поэтому приходиться пустить в ход сарказм.
– Готова поспорить, здесь проводилась масса схваток. Наверняка больше, чем я могла бы сосчитать.
Ист лишь невинно улыбается.
– Что ты! Здесь никогда не было никаких схваток. И вообще, я девственник.
Я изумленно открываю рот.
– Правда?
Он с серьезным видом кивает.
– Конечно. Ты все равно ничего не помнишь, поэтому да, я девственник. А теперь иди переодевайся, и будем ложиться спать.
Я иду в ванную, но останавливаюсь в дверях.
– Раз ты девственник, я постараюсь быть очень нежной в наш первый раз.
Я получаю колоссальное наслаждение, оставив его в полнейшем недоумении от такого смелого заявления, и закрываю за собой дверь. В последние дни было мало поводов для веселья, но выражение лица Истона заставляет меня улыбаться. Может, я и не профи во флирте, но последняя фраза была крутой! Я молодец!
Я чищу зубы, умываюсь мылом с запахом кедра и апельсинов, а потом переодеваюсь в футболку Истона, которая доходит мне почти до колен.
Когда я открываю дверь ванной, в комнате темно.
– Ты все? – звучит хриплый голос Истона.
Внезапно засмущавшись, я подбегаю к кровати и залезаю под одеяло. Она такая огромная, что здесь могут поместиться все пять братьев Ройалов. Мне необычно слышать, как Истон совершает вечерний туалет. Наверное, привыкла к тишине. Это логично, если учесть, что раньше я жила сама по себе, а судя по почти полному отсутствию фотографий в соцсетях, у меня было не очень много друзей.
Это приятно. Хотя «приятно» – слабо сказано. Это… чудесно, и я не хочу возвращаться в те времена. Видимо, поэтому, когда мое персональное солнце выходит из ванной, вытирая волосы полотенцем, я говорю:
– На этой кровати может поместиться вся семья.
Истон застывает.
– Это кинг-сайз.
Я сажусь и откидываю одеяло с другой стороны.
– Залезай.
– Как! Хартли Райт, ты собираешься лишить меня девственности? – ахает он в притворном изумлении. Или это завуалированное желание? Кто знает.
– Не сегодня. Я все понимаю, у тебя это будет в первый раз, поэтому не хочу давить на тебя. Начнем с того, что просто поспим вместе.
