2.
Обнаружение тела меняло ход дознания. Теперь прокурор Завадский приказывает Середе, не возобновляя следствия о смерти Распутина, немедленно приступить к новому следствию, на этот раз об убийстве неизвестного судебным властям лица, труп которого был извлечен из воды на берегу Петровского острова. Тело требовало опознания и окончательной идентификации.
К тому же новый поворот дал повод прокурору Завадскому уже законно блокировать действия сотрудников МВД, совершавших параллельное расследование. Именно к этому моменту относятся его воспоминания, опубликованные в «Последних новостях»: «Что же касается ген. Попова, то он, само собой разумеется, не мог вести следствия: ему было поручено министром внутренних дел Протопоповым произвести особое расследование в порядке дознания, но так как это поручение, при изличности уже начатого следствия, прямо противоречило закону, я успел при помощи министра юстиции Макарова и товарища министра внутренних дел Бальца добиться прекращения производимого Поповым дознания в самом начале»
[133].
В 11 часов утра уже сам Завадский с Середой прибывают на место обнаружения трупа. Мост и точка, где сбрасывали тело на устои, было сфотографировано, и сделана схематическая зарисовка, показывавшая, как именно происходила транспортировка тела и его падение. Это было необходимо, чтобы отличить раны прижизненные от тех, что были нанесены уже трупу в момент его сбрасывания.
На криминалистической фотографии моста видно, что тело даже в момент его привоза преступниками на мост продолжало сочиться кровью. Это указывало на то, что внутренняя часть салона автомобиля или кузов грузовика должны были бы иметь следы крови.
Вот что вспоминал следователь Середа спустя два месяца после события: «Осмотр местности показал: мотор, шедший со стороны города к Крестовскому острову, сперва шел посередине моста и у пятого устоя взял влево к панели. Здесь виднелись пятна крови, и снег на балюстраде против этого места смешан на протяжении около аршина. Судя по пятнам крови, один человек вынимал труп убитого, прислонил к балюстраде, и затем, взяв за ноги, перекинул через перила, но так неудачно, что труп головой ударился об устои, видны следы крови, ботик тут же застрял, а затем труп упал в воду»
[134].
Да, действительно, на устоях моста остались три кровавых отпечатка: тело падало вниз головой.
Когда труп был перенесен в располагавшийся поблизости полицейский участок, к следователям присоединился полицеискии врач, и покойного подвергли первому внешнему осмотру. Ведущий прокурор вспоминал свои впечатления: «На Распутине, когда его извлекли из воды, была надета голубая шелковая рубашка с вышитыми золотыми колосьями: на шее у него висел нательный большого размера крест с надписью сзади: „Спаси и сохрани“, а на руке оказался браслет из золота и платины с застежкою, на одной стороне которой изображен был двуглавый орел, а на другой буква Н с римской цифрой II. Значительная часть рубашки залита была кровью, которая скоро начала разлагаться и заражать воздух следственной камеры зловонием»
[135].
Уже первый осмотр обнаружил на теле три огнестрельные раны: в голову, в живот и в спину с боку. Труп был обернут в шубу и под ней обмотан широким куском материи темного цвета. Ноги связывала бечевка. Следователи предполагали, что изначально и руки покойного также были связаны, но веревка порвалась и труп застыл с приподнятыми кверху руками.
Тело было прикрыто кусками черной материи. И после того как в участок явились лица, знавшие покойного, – епископ Тобольский Исидор и купец первой гильдии, выполнявший функции своеобразного секретаря Распутина, Арон Симанович, – труп был опознан.
Место обнаружения оцепила шеренга городовых, и это оцепление тянулось аж до Петровского проспекта.
Место хранения трупа и будущего вскрытия должно было, по мнению следователей, оставаться тайной для прессы и некоторых заинтересованных лиц. Завадский подробно обсуждал этот вопрос с Середой.
«И ему, и мне, – вспоминал прокурор, – представлялось маловероятным, чтобы из Царского Села не потребовали распутинского тела. Поэтому мы договорились вывезти тело из Петрограда и поместить его в приемный покой военной богадельни (название ее позабыл), на полпути как раз к Царскому: нам казалось, что там достаточно укромное место и не сразу станет известно, где лежит убитый Распутин, а тем временем судебное вскрытие будет произведено»
[136].
Богадельня называлась Чесменской. Чтобы обмануть журналистов, зевак и дезориентировать придворных, была распространена информации, что труп отправят в прозекторскую судебно-медицинского кабинета Военно-медицинской академии, что на Нижегородской улице.
Процедура эвакуации тела выглядела так: в промежуток между двумя и тремя часами дня по адресу Ковенский проспект, дом 5, прибыл пристав 2-го Литейного участка Прямухин. Он приказал заведующему центральным гаражом Красного Креста инженеру Величко предоставить крытый санитарный автомобиль. Сделано это было по прямому распоряжению градоначальника Петрограда Балка. Прямухин скрыл маршрут автомобиля от заведующего гаражом. С Ковенского проспекта пристав вместе с шофером Желобовским выехали на Гончарную улицу, где находился резерв столичной полиции. Здесь в грузовик подсели начальник резерва, околоточный надзиратель, два городовых и пристав. Они имели при себе не только личное оружие, но и широкий брезент с веревкой. Отсюда шофер Желобовский получил распоряжение ехать на Петровский остров к участку пристава Атаманова. Там они разыграли небольшой спектакль: оставив автомобиль в стороне от здания, полицейские вскоре вернулись к нему, везя на санках два обернутых в брезент тюка. Когда у автомобиля уже находилась толпа, пристав Прямухин громко приказал шоферу ехать в Военно-медицинскую академию. Рядом с Желобовским сел городовой, а внутри крытого фургона разместились околоточный надзиратель и два полицейских. Однако, как только грузовик выехал на Выборгскую сторону, он получил приказ остановиться от начальника сыскной полиции Кирпичникова, находившегося в отдельном автомобиле сопровождения. Тот распорядился изменить маршрут и оттуда автомобиль уже двинулся к моргу богадельни. Там тело оставалось лежать целые сутки, так как оно было сильно заморожено и не могло быть сразу полноценно вскрыто.
С этого момента министр Макаров уже требовал от Завадского оперативных данных о ходе дела. В полдень он приказал прокурору вновь явиться в министерство. Макаров хотел провести следственный эксперимент. Вместе с Завадским они поехали на автомобиле к дому Юсупова, а оттуда через Поцелуев, Николаевский и Тучков мосты к Петровскому острову, где утром был обнаружен труп. Весь путь занял не больше четверти часа. Следовательно, ночью, когда движение почти отсутствовало, это расстояние можно было покрыть и быстрее. В пути министр юстиции признался следователю: «Вы не были министром, и потому не могли испытывать к нему такую ненависть, как я и все те министры, которые не хотели ему кланяться»
[137].
