Власюк входит через центральный подъезд в дом. А в это время в кабинете Юсупова разыгрывается сцена: пьяный Пуришкевич признается, что он убил Распутина. Звонящий как будто бы Дмитрию Павловичу Юсупов спрашивает по телефону: «А это ты убил собаку»? И действительно, в 4 часа перед выездом машины Дмитрия Павловича с дамами, убивается собака. (А этот выстрел слышал и полицейский Власюк.) А в садик подъезжает закрытый автомобиль за Рейнером.
Куда происходит его эвакуация? В квартиру Стивена Элли, еще одного британского агента, проживавшего на Малой Конюшенной, 3, где остановился во время своей командировки в Россию и Рейнер. Англичанин уверен, что его видел полицейский. Другое дело – что полицейским не видел его лица, но заметил крытый автомобиль и военно-походную форму убийцы.
Пока другой полицейский, Власюк, огорошенный событиями ночи, еще стоит на своем посту, на этот раз уже к черному ходу, с Офицерской улицы, возвращается крытый автомобиль. Теперь уже за телом Распутина.
Эта машины подъезжает к воротам сада, откуда и заносят тело Распутина, автомобиль выезжает через Максимилиановский переулок на Мойку, проносится ранним утром перед домом Юсупова. В этот момент машина едет на Большой Петровский мост, со многими участниками этой преступной ночи.
В машине едут Пуришкевич, Сухотин, солдат-денщик. Они и везут тело на Большой Петровский мост, где солдат в одиночку сбрасывает тело на устои, откуда труп сваливается в реку.
А в это время Юсупов на своем ландо возвращается в дом 106, паркует в гараже автомобиль и ожидает возвращения автомобиля тестя, за рулем которого шурин.
Надо было еще очистить дно салона от крови жертвы.
Эти два автомобиля в 1919 году были конфискованы у Феликса Юсупова мобилизационной комиссией. Автомобиль «Делоне-Бельвиль» его тестя, использованный для увоза тела, был в юсуповском гараже и находился в разобранном состоянии».
Глава 26
Всезнание Брайана Джонсона
1.
А теперь самый интригующий момент этого расследования: это убийство было раскрыто уже вечером 17 декабря!
Правда, ни полиция, ни прокуратура об этом так и не узнали. Хотя и в документах полиции и прокуроров есть детали этого сенсационного события.
В сообщениях, которые Самюэль Хор цитирует в своей книге, есть упоминание о том, что императрица была осведомлена об убийстве Распутина уже на следующий день или утром 18 декабря. В частности, в своем донесении от 2 января 1917 года он сообщает в Лондон: «Кроме того, из абсолютно надежного источника мне сообщили, что императрице рассказали о преступлении в субботу вечером или в воскресенье утром. В субботу днем, когда новость появилась на страницах «Биржевых ведомостей», она еще ни о чем не подозревала. Но в воскресенье утром она приказала провести литургию в императорской часовне в Царском и особенно помолиться за Распутина.
Мне известно еще, хотя из менее надежного источника, что Ее Величество направила императору в ставку телеграмму следующего содержания:
„Мы лишились нашего друга. В этом участвовали Дмитрий и Феликс (князь Юсупов)“»
[445].
Возникает вопрос: а возможно ли было, чтобы еще до обнаружения тела, то есть до выяснения всех подробностей полицией и прокуратурой, буквально на следующий день после убийства, царица уже получила важную информацию? Возможно ли, что ей хватило только тех, хитроумных по способу получения, точных, но тем не менее ограниченных сведений о покушении, которыми Арон Симанович поделился с главой МВД Протопоповым, о чем я писал ранее?
Парадокс всей этой истории заключается в том, что у этого преступления был важный свидетель, который хоть и не участвовал в убийстве, но оказался прекрасно о нем осведомлен и получил самые первые сведения напрямую от заговорщиков.
Кто же это такой? Для того чтобы понять, кто это, нам нужно задаться вопросом: куда должен был поехать в четыре часа утра автомобиль великого князя Дмитрия Павловича, который, по показаниям Феликса, должен был отвезти дам. Таких дам было две. Первая – Марианна Дерфельден, которая проходит по документам прокурорского дела, а полиция даже посадила ее под временный домашний арест. Во время обыска у нее даже была отобрана любовная переписка с Дмитрием Павловичем. Вторая – любовница, имя которой возникает только в петроградской прессе того времени. Но именно на нее и есть смысл обратить внимание. Это Вера Коралли, балерина Большого театра и актриса немого кино. Марианна Дерфельден жила на Театральной площади в доме 8: это в двух шагах от Мойки, 94. Поездка туда не отняла бы много времени, а вот Коралли жила в гостинице «Медведь». Напомним, что об актрисе сообщала охранка.
«Справка Декабрь 1916 г.
Господину Директору Департамента Полиции.
Артистка балетной труппы Московских императорских театров Вера Алексеевна Коралли 27 лет, православного вероисповедания, прибыв 12 сего декабря из г. Москвы в столицу, остановилась в гостинице «Медведь» /Конюшенная ул./
[446], где заняла комнаты №№ 103 и 115 и прописалась по паспортной книжке, выданной конторой Московских императорских театров 16 августа 1914 г. за № 2071, сроком на 5 лет…»
[447]
В том же документе сообщается, что за время с 12 декабря до 19 декабря, то есть во время, в которое укладывается покушение на Распутина, актрису посетили всего два человека: «Его императорское высочество, великий князь Дмитрий Павлович с неизвестным офицером /небольшого роста, брюнет/ и адъютантом Его императорского высочества Михаила Александровича /в чине поручика/»
[448].
Имя последнего офицера охранным отделением, однако, не приводится. Для таинственности были причины. И, как ни странно, определить этого человека и его роль в событиях раннего утра и ночи 17 декабря помогут нам документы прокурорского дела.
2.
17 декабря неизвестный офицер приходит в дом Распутина и заявляет его дочери Матрене подробности, связанные с убийством ее отца.
Вот что говорит об этом 751 дело: «Офицер, бывший в нетрезвом состоянии, заявлял, что ему известно, будто Григорий Распутин убит в ресторане „Медведь“
[449]… А этот человек между прочим „говорил, что ему известны лица, убившие Распутина“»
[450].
