— Русла-а-ан!
Она проснулась от собственного крика. В квартире было спокойно, тихо и светло от уличных огней. Девушка глубоко вздохнула, переводя дух, перевернулась на бок, сунула ладонь под щеку и уснула.
XX
— Нет, — решил Руслан, придирчиво разглядывая себя в зеркале с отбитой по углам эмалью. — Глупо смотрюсь. Лучше так. — Он сорвал с шеи галстук.
— Повернись ко мне, — скомандовал Митя тоном, не терпящим возражений. Он вернул галстук на место и отступил на шаг, щуря синие глаза. — Отлично. Тебе идет.
— Терпеть не могу эти удавки, — пожаловался Руслан.
— Просто ты одичал в глуши, вот и нервничаешь. Давно пора выйти в свет.
— Я, наверное, смотрюсь как пенсионер. Костюму лет десять.
Руслан опустил голову, оглядывая черный пиджак и брюки.
— Классика всегда в моде, — заверил его Митя.
Он тоже был в черном костюме, сидевшем на нем совсем иначе. Строгий покрой подчеркивал стройность и элегантность обладателя. Блестящие волосы, разделенные пробором, блестели.
— Красивый, черт, — обронил Руслан не без зависти.
— Каким уродился. — Митя пожал плечами. — Ну что, поехали? Опаздывать нельзя, Лариса окончательно обидится и будет права.
Они вышли, закрыли дверь и забрались в кабину грузовика.
— Ты как к ней вообще относишься? — осведомился Руслан, всем своим скучающим видом давая понять, что ответ его не слишком-то волнует. Ну, спросил человек от нечего делать, не стоит придавать этому особого значения.
— К кому? — так же равнодушно уточнил Митя, едва ли не зевая.
— К ней, — пояснил Руслан, включая зажигание.
Было бы нелепо продолжать изображать непонимание.
— М-м, — протянул Митя, — хорошая девушка. Мне нравится.
— Мне тоже.
Вот и все, что они сказали по этому поводу друг другу. И оба поняли гораздо больше, чем было произнесено вслух. Дальше им предстояло решать, что для них важнее: дружба или Лариса. Но ни один, ни другой не были готовы сделать такой кардинальный выбор. Поэтому, не сговариваясь, друзья решили сохранять статус-кво. До каких пор? А сколько получится. Главное, что на сегодняшний день они оставались друзьями.
Красный грузовичок подкатил к боковому крылу дворца молодежи «Юность», арендованному Ларисой. Был еще ранний вечер, но за сплошной стеклянной стеной горел яркий свет. Митя с облегчением отметил, что возле входа припарковано только две машины, так что прибытие их непрезентабельного транспортного средства прошло незамеченным.
Руслан отреагировал на это иначе:
— Почему пусто?
Митя окинул площадку новым взглядом.
— Может, мы время перепутали? — предположил он, хмуря брови. — Или число. Да нет… — Он спрятал пригласительный билет в карман. — Вроде все правильно.
Когда они поднимались по ступеням, из выставочного зала вышли два молодых человека, обвешанных фотоаппаратами, и, пересмеиваясь, стали спускаться навстречу.
— Я бы на ее месте пожар устроил, — хихикнул один. — Хоть какая-то аудитория.
— И паблисити бесплатное, ха-ха…
Митя оглянулся и уже протянул было руку, намереваясь задержать ближайшего к нему молодого человека, чтобы поподробнее расспросить о причине его веселья, но Руслан увлек его дальше.
— Это журналисты, — буркнул он. — С ними лучше не связываться.
Они вошли в большое полупустое помещение, в котором каждый шаг по каменным плитам отзывался эхом. Лариса стояла к ним спиной, обхватив себя руками за плечи. Можно было подумать, что ей очень холодно в ее легком струящемся платье до пола. Надевая подобное, всякая девушка должна была чувствовать себя принцессой. До того момента, как карета превратится в тыкву, а прекрасные скакуны — в облезлых крыс…
— Лариса, — окликнул Митя. — Это мы.
— Я видела, как вы подъехали, — сказала она ровным тоном. — Теперь разворачивайтесь и уезжайте. Кинá не будет.
Это вульгарное «кина» говорило о ее состоянии гораздо больше, чем любые слова и даже слезы. Фигурка девушки, стоящей посреди безлюдного помещения с картинами на стенах, выглядела очень хрупкой и одинокой.
— Что случилось? — спросил Руслан, подходя ближе. — Кто были эти двое с фотоаппаратами?
— Журналисты, — ответила Лариса странным механическим голосом. — Они приходили, чтобы запечатлеть мой позор. Ни одного посетителя. Рекорд! Сама рисую, сама смотрю.
— Ничего, — сказал Митя, бережно коснувшись ее спины. — Они еще придут. Валом повалят. Наверное, просто рано еще.
— Нет. Никто не придет.
Лариса обернулась, продолжая обнимать себя. Глаза у нее были сухие, но подозрительно красные.
— Мне позвонил человек, взявшийся раскрутить мою выставку. Его фирма должна была разослать пригласительные билеты и обеспечить посещаемость.
— Они не разослали? — спросил Руслан.
— Почему же, разослали. Но сегодня утром сотрудники обзвонили всех и сообщили, что выставка отменяется.
— Не понимаю, — признался Митя. — Зачем?
— Чтобы никто не пришел. — Лариса развела руками, предлагая полюбоваться пустым помещением. — А журналисты как раз явились. И теперь высмеют меня в своих репортажах.
— Так это было сделано нарочно? — вкрадчиво поинтересовался Руслан.
Вся его простецкая мужиковатость и мастеровитость, знакомые Ларисе по мастерской, куда-то подевались. Перед ней стоял очень сильный и очень опасный воин, готовый действовать и побеждать. Полному сходству с центурионом мешал лишь костюм с галстуком.
— Да, — ответила Лариса. — И предупреждаю: не спрашивайте меня, кто это сделал и почему. Вас это не касается. У меня своя жизнь, у вас — своя.
Мужчины переглянулись. Митя едва заметно пожал плечами. Потом оба одновременно кивнули, глядя на Ларису.
— Чем мы можем тебе помочь? — спросил Руслан.
— Деньгами? — предположил Митя.
— Нет-нет, у меня все в порядке! — поспешила возразить Лариса.
— Ты сама говорила, что потратила на выставку все сбережения.
— Это я просто так сказала, у меня есть еще.
Мужчины снова переглянулись.
— Ты отсюда сегодня съехать хочешь? — спросил Ларису Руслан. — Или до завтра подождешь?
— Сегодня! — выпалила она. — Сейчас!
— А вдруг… — начал Митя.
— Нет! — перебила Лариса. — Выставка отменяется.
— Тогда мы начинаем грузить? — предположил Руслан.
— Ничего грузить не надо, — отрезала она. — Нож у кого-нибудь есть?
