Подскочив к Сосо, он дважды взмахнул руками — сначала одной, потом другой. Первый удар опять не достиг цели, зато от второго голова Сосо качнулась так, что хрустнули шейные позвонки. Утяжеленные кулаки Георга замелькали снова и на этот раз попадали куда надо. Поединок не занял и минуты. Под конец Сосо опустился на колени, роняя вишневые капли на светлую гальку. Было ясно, что бегун из него сейчас никакой, но следовало дожать его, чтобы в следующий раз не было подобных проблем.
Георг пнул его в бок:
— Поднялся! Живо!
Постанывая и трогая языком шатающийся зуб, Сосо с трудом распрямился. Глаза у него были пьяные от боли.
— Беги, — сказал ему Георг.
Неуклюже развернувшись, парень затрусил через пляж, оступаясь на скользких камнях.
— Стой! — крикнул главарь.
Парень послушно замер.
— Сюда иди!
Сосо подошел, жмурясь, как пес, ожидающий взбучки.
— Ближе.
Сосо сделал два шажка вперед и остановился как вкопанный. На этот раз Георг занес руку, но не ударил, а провел ею по волосам. Сосо, как и следовало ожидать, дернулся. Отлично! Рефлекс закрепился.
Георг посмотрел на притихшего Тенгиза.
— Ты беги. Лови тачку. Возражений не будет?
— Не будет, — заверил Георга Тенгиз.
— Тогда вперед.
Парень лихо сплюнул и побежал. Георг смотрел уже не на него, а на скользящую вдали шхуну. Он был доволен собой и своим умением поддерживать железный порядок.
Напрасно. Если бы он заметил быстрые взгляды, которыми обменялись подручные, ему было бы не до самоуверенного спокойствия.
XXXIX
Часа два спустя Георг и Сосо лежали животами на успевших нагреться камнях и смотрели на шхуну. Без бинокля она была почти не видна из-за слепящего сверкания воды.
Бандиты расположились на слоистой скале, блестящей от вкраплений слюды. Ниже топорщились кустарники с мясистыми, жесткими листьями, а дальше высились хаотичные нагромождения камней, скатившихся на берег с горы в незапамятные времена. Из моря там и сям торчали скалы, похожие на обгрызенные ржаные сухари. В воздухе висел тяжелый запах гниющих водорослей.
— Есть! — сказал Георг, вжимая окуляры в глазницы. — Вытащили.
— Что? — заерзал Сосо. — Что там?
Бинокль он не попросил и тем более не потребовал. Урок пошел впрок.
— Чемодан, — стал делиться наблюдениями Георг. — Здоровенный! И, видать, тяжелый. Они его вдвоем ворочают. Та-ак… Открывают. И тот хмырь там.
— Какой? — спросил Сосо.
Его губы потрескались и распухли, затрудняя речь. Под левым глазом наливался багрянцем будущий синяк. Но таким он нравился Георгу гораздо больше прежнего Сосо, гонористого и упрямого. Парень поджал хвост и больше не мнил себя равным вожаку, а если и мнил, то держал свое мнение при себе. В его речи появились новые, заискивающие нотки.
— Помнишь, я вчера сказал, что один из наших мореходов на бомжа похож?
— На какого бомжа?
Если человека сильно бить по голове, он плохо соображает и теряет память. Георг вздохнул и терпеливо пояснил:
— На бомжа с автостанции. Рядом с нами сидел, уши врастопырку.
— Ну? — насторожился Сосо.
— Так вот, это он и есть. Зуб даю.
— И что это значит?
— Это значит, — пояснил Георг, — что они знают о нашем приезде. — Он отнял бинокль от глаз. — Поэтому и отплыли на рассвете.
— Чтобы оторваться? — догадался Сосо.
— Да. Что ж, пусть думают, что им это удалось. — Георг набрал телефонный номер Тенгиза и поинтересовался:
— Ты где сейчас? Залезь в катер и посмотри под сиденье… Я, кажется, там рупор видел… Какой? А ты глянь. Нашел? Хорошо. Теперь включи и проверь, работает? Нет? Найди батарейки и замени… Что? Где хочешь, меня это не колышет! Просто сделай так, чтобы рупор работал, врубаешься? Потом плыви в нашу сторону. На самых маленьких оборотах и как можно ближе к берегу. Чтобы тебя ни одна падла не засекла. Давай, короче.
Георг выключил телефон и повернулся к Сосо:
— Теперь ты.
— Да? — Парень был готов бежать, куда скажут.
— Я гляжу, ты чесаться перестал.
— Что ты сказал?
— Чесаться перестал, говорю. — Георг сделал характерное движение пальцами. — Решил избавиться от вредной привычки?
— Нет, — простодушно ответил Сосо. — Просто помылся сегодня.
— Молодец! Когда вернемся, я тебя папе представлю. Не своему папе, а тому, который… — Георг многозначительно показал пальцем вверх. — Ну, ты понял.
— Понял. Спасибо!
Сосо кивнул, а сам подумал: «Никуда ты не вернешься, сука».
Но Георг видел его насквозь. Ему совсем не нужно было подслушивать разговоры своих «пацанов», чтобы распознать зреющий заговор. Он и сам по молодости вел себя так же, затаив обиду. Но потом старшие умели подстроить все таким образом, что заговорщики переходили на их сторону и наперебой подставляли друг друга. Добиться этого было проще простого.
— Не говори Тенгизу, — начал проводить свою политику Георг: «разделяй и властвуй!» — Ему в команде ничего не светит.
— Почему? — удивился Сосо.
— Потому что ты нормальный парень, а он — с гнильцой внутри, понимаешь?
— Это как? — по-собачьи помотал головой парень.
— Ну, знаешь, как мандарин бывает, — пояснил Георг. — Кожура красивая, а под ней — сплошное гнилье.
— А! Еще яблоки бывают гнилые, — включился в тему Сосо.
— Вот! Ты соображаешь. А Тенгиз — нет. Он мало что гнилой, так еще и тупой. Вот скажи, он тебе предлагал меня замочить?
Сосо вздрогнул, в его взгляде мелькнул ужас.
— Не-е-е-ет! — воскликнул он, выкатывая распухшие губы. — Ты что!
— Предлагал, — заключил Георг, наблюдавший за его реакцией. — А ты, дурак, согласился.
— Георг! Я?..
— Согласился, согласился. Ничего, я не в обиде, дело обычное. В нашем мире все друг друга жрут, этим и живут. Нужно только правильно определиться, с кем ты, чтобы тебя самого… не сожрали. — Георг сощурился и остро взглянул на подручного. Сосо показалось, что он видит себя в глазах вожака, как в зеркалах.
— Я определился! Определился! — с готовностью воскликнул Сосо. — Я с тобой, Георг! С вами!
Страх разоблачения, написанный на его физиономии, сменился выражением почти фанатичной преданности. Он прямо-таки светился весь, вместе со своим фонарем под глазом. Елочная игрушка, не иначе.
— Тогда запомни, — значительно произнес Георг, снова уставившийся в бинокль, — Тенгизу верить нельзя. Он тебя провоцирует, понял?
