— Этот не прогонит, — определил Руслан. — Глаза хорошие.
И он не ошибся.
XLIX
Их усадили за стол, оббитый дерматином, выставили запотевший кувшин с компотом, несколько раз спросили, не голодны ли они, а когда Митя и Руслан снова отказались, хозяйка все же вынесла огромную сковороду со шкворчащей на сале яичницей.
— Ну что вы! — засмущался Руслан, схватил ломоть хлеба и окунул вилку в миску с крупно нарубленными огурцами-помидорами, щедро залитыми подсолнечным маслом и посыпанными зеленью.
— Кушайте, сынки, — кивнула хозяйка.
Ее звали Оксаной Ивановной. Супруг представился Василием Петровичем. Он вышел к столу в отутюженной полосатой рубахе, застегнутой до горла. Из его ушей пучками торчали седые волосы, но в остальном выглядел старик очень опрятным. Оксана Ивановна была выше его на голову и тяжелее килограммов на тридцать. Обоим было около семидесяти.
Яичница и салат исчезли незаметно, оставив о себе воспоминания в виде вкуса, с которым не хотелось расставаться.
— Как-то мы… того… — пробормотал Руслан, глядя на свою тарелку, вычищенную хлебом до блеска.
— Увлеклись, — кашлянул Митя.
— Для чего же еще угощать? — удивилась Оксана Ивановна, шевельнув мощными плечами. — Чтобы кушали, нет?
Против этой логики было трудно что-нибудь возразить.
— Спасибо, — кивнул Руслан. — Вообще-то, мы только спросить зашли.
— Мы помним, — отвечал с достоинством Василий Петрович. — Про Васиных.
— И про их дочь, — поспешил добавить Митя.
— Ларочка, — кивнула Оксана Ивановна. — Как же ее не помнить-то. Сколько она у нас ночевала!
— Да, много, — согласился Василий Петрович, принявший утверждение за вопрос. — Как родители напьются, так она к нам бежит.
— А Васины почти и не просыхали, — уточнила супруга. — Они и сейчас выпивают. И где только деньги берут, непонятно. Ведь голь, нищета, лодыри. Бывает, корки вместо хлеба грызут. А на водку хватает. Чудеса!
Руслан и Митя переглянулись. Им было обидно и неприятно слышать такое про семью Ларисы. Она и сама, конечно, не святая была, но они не хотели слышать ничего плохого о девушке, которую одновременно полюбили и так же одновременно потеряли.
— Мне Лариса показалась хорошей девушкой, — сказал Руслан, посмотрел на Митю и поправился: — Нам.
— Ну конечно, конечно! — воскликнула Оксана Ивановна. — Ларочка прекрасная девочка. Мы ее любим очень.
— Она нам как родная, — добавил Василий Петрович. Друзья обменялись быстрыми взглядами, решая, сообщать ли о смерти Ларисы. Или не сообщать? Молчаливо условились не делать этого. По сути, их можно было привлечь к уголовной ответственности за сокрытие преступления и прочие художества. Но не это было главным. У Мити и Руслана не поворачивался язык произнести два слова: «Лариса погибла». Не в присутствии этой милой пары, которым она, как видно, была небезразлична.
— Нам тоже, — брякнул Митя.
— Да? — произнесла Оксана Ивановна не без удивления. Ее взгляд стал настороженным. Понять ее было можно.
Явились два незнакомца, слопали яичницу из восьми яиц, навернули миску салата, а теперь сидят и рассказывают, как расчудесно они относятся к Ларисе. С какой целью? Что им здесь нужно?
— Лариса — наша знакомая, — поспешил успокоить хозяев Руслан. — Мы работаем вместе. Она попросила повидать ее родителей и передать им кое-что.
— Мы здесь проездом, — добавил Митя.
— Тогда понятно, — кивнул Василий Петрович.
— Очень на нее похоже, — сказала Оксана Ивановна. — Ларочка никогда не помнила зла. Отец ее измордует, синяков наставит, а она: «Папа хороший, просто у него жизнь тяжелая». А какая может быть тяжелая жизнь у счетовода?
— Он ее… — Руслан не договорил.
— Бил, сукин сын, — подтвердил Василий Иванович, прочитавший немой вопрос в воздухе. — На трезвую голову каялся, а потом опять, все сначала.
— Как я уже говорила, Ларочка у нас пряталась, — сказала Оксана Ивановна. — Пока дорогие родители ее в интернат не определили. Не хотела она туда ехать, но так было лучше для всех. Я плакала. — Женщина с надеждой посмотрела на гостей. — Может, дадите мне ее телефон? У меня мобильный есть. Запишите номер.
— Диктуйте, — кивнул Митя и пробежался пальцами по клавишам.
— Передадите, чтобы перезвонила?
— Обязательно. — Митя покивал, закашлявшись. — Как только вернемся.
— А пока у нас для вас кое-что есть, — сказал Руслан, сходил к машине и вернулся с увесистым пакетом. — Вот, Лариса велела вам отдать. Здесь деньги.
— Так много? — брови Оксаны Ивановны, заглянувшей в конверт, поползли вверх. — Откуда?
— Лариса стала знаменитой художницей, — пояснил Митя. — У нее своя студия, выставки.
— Стоп, стоп! — произнес Василий Петрович. — Вы ведь даже нашей фамилии не знаете, случайно к нам заглянули.
— Думали, что случайно, — возразил Руслан, глядя на него ясными, честными глазами. — А оказалось, попали по адресу.
— Лариса много о вас рассказывала, — поддержал друга Митя. — Мол, у Василия Петровича золотые руки, а Оксана Ивановна — мастерица пироги печь.
Засмущавшись, женщина отмахнулась:
— Да какая там мастерица, прости господи. Вечно или пригорят, или тесто не подойдет как следует…
Пока она оправдывалась таким образом, ее супруг разглядывал свои натруженные ладони, как бы отыскивая на них признаки золота. Потом решительно сжал кулаки и заявил:
— Нам ничего не надо. Что навестили, спасибо, но…
— Деньги мы не возьмем, — закончила Оксана Ивановна, возвращая конверт. — Мы не нищие.
— Нам хватает, — поддакнул Василий Петрович.
— Деньги лишними не бывают, — напомнил Руслан, пытаясь впихнуть конверт силой.
— Еще как бывают! — возразил хозяин. — Все, что своим трудом не заработано, на пользу не идет.
— Точно! — сказала Оксана Ивановна, во взгляде которой промелькнуло и погасло сожаление. — Нам чужого не нужно.
— Но…
— Все, разговор закончен, — подытожил хозяин. — Пусть только Ларочка позвонит, ладно?
— Я передам, — пообещал Митя. — Как только увижу.
— Спасибо, — разулыбалась хозяйка.
А Руслан ощутил очередной приступ необъяснимой тревоги. Интересно, где это Митя собирался повидаться с Ларисой?
L
У калитки Васиных их облаяла грязная истеричная собачонка, оказавшаяся злой карикатурой на свою хозяку. У этой женщины имелось определенное сходство с дочерью, но признавать его не хотелось. Мать Ларисы была худая, с изможденным, испитым лицом, жидкими серыми волосами и обвисшими грудями под футболкой с Боярским. Еще на ней были тренировочные штаны и домашние тапки, в которых она ходила прямо по двору. От Васиной неприятно попахивало — и не только сивухой.
