— Обеспечим. Митя, тебе звонят.
— О-о! — Тот выхватил мобильник. — Гришин. Наверное, подъезжает.
Поднеся телефон к уху, Митя выскочил из мастерской. Лариса посмотрела Руслану в глаза.
— Я буду приезжать к девяти.
— Не слишком рано? — удивился тот. — Тебе ведь не ближний свет добираться.
— Ничего. В крайнем случае всегда можно будет заночевать. Тут есть какой-нибудь топчан?
— Найдем, — оживился Руслан, играя ямочками. — Можно будет диван Митяя приспособить.
Лариса посмотрела на стоящего за окном Митю.
— А разве вы не здесь живете?
— Здесь. Просто Митя сейчас… — Руслан кашлянул в кулак, — квартиру снимает где-то, ага.
— А-а-а… На заправке, — полуутвердительно-полуво-просительно произнесла Лариса.
Руслан, спасаясь от взгляда девушки, кивнул на шаржи:
— А мы похожи. Все трое.
— Стереть? Или пусть остается?
— Да конечно пусть остается! — воскликнул Руслан. — Мы тут прямо как святая троица.
— Не святая, — поправила Лариса. Постояла еще немного напротив Руслана, ничего от него не дождалась и вышла на улицу.
Оставшись на месте, он долго смотрел на ее нарисованное лицо, разделенное пополам, словно черной молнией, извилистой трещиной на стене.
IX
Митя говорил по телефону, отойдя от мастерской подальше. Голова его была наклонена, а трубку он держал обеими руками, словно прикрывая ее, чтобы заглушить разговор. Лариса поняла, что разговор ведется не с заказчиком, а скорее с той блондинкой из кафе. Она спросила себя, задевает ли это ее, и не смогла ответить.
На дороге появился открытый старомодный кабриолет черного цвета, с большой компанией на красных сиденьях. Водитель вел машину очень медленно и осторожно, чтобы не поднимать много пыли. Митя в ту сторону даже не смотрел, продолжая явно не слишком приятную дискуссию по телефону.
Догадавшись, что к мастерской подъезжает тот самый владелец гагаринского ЗИЛа, Лариса машинально отступила обратно. Она еще не считала себя полноценным членом маленького коллектива, чтобы совать нос не в свои дела.
Черный кабриолет подкатил к мастерской. При ближайшем рассмотрении он оказался не таким уж роскошным, как издали. Лак потускнел, на корпусе виднелись царапины и трещины.
Оба молодых человека и их спутницы либо принадлежали к числу богатых бездельников, либо хотели выглядеть таковыми. Хотя катались они в ретро-автомобиле, наряжены все были по последней моде. Парни явились в узких кургузых пиджачках, подразумевавших наличие таких же брюк, скорее всего, ярких расцветок — желтых, зеленых, малиновых. Успевшие загореть девушки словно сошли со страниц глянцевых журналов, доведенные до совершенства модельерами, косметологами и мастерами «Фотошопа».
Болтая между собой, они не обращали внимания на Ларису, стоявшую среди всевозможного хлама под навесом.
— Задок ничего, — отметила одна из девушек, глядя на стоящего спиной Митю. — Подтянутый.
— Фасад не хуже, — заверила ее вторая. — Увидишь глаза — ахнешь.
И вдруг Лариса ощутила укол ревности. Любовь была здесь ни при чем — эгоизм! Точно так же она отреагировала бы, если бы кто-то принялся бесцеремонно рыться в ее вещах, попутно обсуждая их с хихиканьем. Она уже хотела было шагнуть вперед, когда заговорил молодой человек за рулем. По всей видимости, тот самый Гришин, с которым намечалась сделка.
Он был не просто блондином, а почти альбиносом, хотя брови, ресницы и щетина на его лице оставались черными — что наводило на мысль о мелировании в дорогом парикмахерском салоне. Лицо — длинное, худое, почти красивое и скучающее.
— Глаза лоха, — проворчал он, несомненно, недовольный тем, что подружки нахваливают не его, а постороннего парня. — Лох ваш Митенька.
В груди у Ларисы снова что-то кольнуло: это почему этот белобрысый кролик называет так Митю? Почему ухмыляется, презрительно и насмешливо, словно зная нечто такое, что неведомо другим?
— Некрасиво, — сказала Лариса, выходя на свет. — Гости себя так не ведут.
— О! — приветливо воскликнул Гришин, легко и умело выпрыгивая из машины через закрытую дверцу. — Мы не гости, солнышко. Мы по делу.
— Никакой Митя не лох, ясно?
— Кто же спорит, солнышко?
— А я — не солнышко, — отрезала Лариса.
Митя уже увидел их и торопливо сворачивал телефонный разговор, показывая жестами, что сейчас освободится.
— Леди, — поправился Гришин, улыбчиво глядя на нее, — вы ослышались. Я назвал Митю богом. Он красив как бог, верно? Именно это я сказал. Немножко обидно, да? Сами-то мы только до полубогов дотягиваем.
Вспыхнув, Лариса совершенно смешалась, как бывает, когда ляпнешь какую-нибудь бестактную глупость, а потом не знаешь, куда деваться от стыда. Ее выручил Митя, приблизившийся к ним легким пружинистым шагом. С Гришиным он поздоровался за руку, сидящих в машине поприветствовал общим взмахом руки.
— Получилось, — сообщил он, не слишком удачно скрывая радость, так и рвущуюся наружу. — Я боялся проводá зацепить при снижении, так что пришлось отрабатывать прыжок выше и длиннее.
— Резонно, — согласился Гришин.
— Что там у кого длиннее? — подала голос девушка из ЗИЛа.
Все заржали, кроме Ларисы и Мити — тот лишь натянуто улыбнулся. И это сильно задело Ларису: Руслан никогда бы так не поступил. Если бы ему не было смешно, он не стал бы улыбаться, ни из вежливости, ни из расчета, ни из каких-либо еще соображений.
— Что надо, солнышко? — обронил Гришин, не поворачивая головы, после чего снова обратился к Мите: — Отлично! Тогда ориентируемся на воскресенье: на открытии автосалона будет сам мэр.
— Ага, — кивнул Митя, сосредоточенно слушая.
— Для него это должно стать такой же полной неожиданностью, как и для всех, так что секретность не отменяется, а совсем наоборот.
— Это понятно.
— Ты пролетаешь над ними как птица, — продолжал Гришин своим бархатистым баритоном. — Ориентировочно в одиннадцать, плюс-минус.
— Кто предупредит операторов? — уточнил Митя.
— Операторов?
— Прыжок будет сниматься, ты сам говорил. Для этого все и затевается.
— Ну да, — подтвердил Гришин, несколько удивленный тем, что кто-то растолковывает ему очевидные вещи, которые он и без того знает. — Реклама — двигатель торговли. Промоушен. Экшн. Ты прыгаешь, тебя снимают, а потом рекламируют салон под каким-нибудь лихим слоганом. Э-э… — Гришин задумчиво пошевелил губами. — «Успех достается смелым!» Или… «Желание превыше всего!»
— «Высокие устремления»… — подсказал парень из кабриолета.
