Очевидно, что такое положение вещей значительно увеличивает риск развития у пользователей интернет-зависимости. К доминирующему фактору этого риска стоит прибавить привычку к электронному досугу с помощью компьютерных игр. Какими последствиями чревато чрезмерное увлечение видеоразвлечениями, не однажды писали и рассказывали СМИ разных стран. Вспомним трагическую судьбу юного интернет-зависимого из Башкирии Рустама Абдузалилова, который скончался, сидя у экрана компьютера, на экране которого в это время развертывались перипетии компьютерной онлайн-игры DotA (Defend of the Ancient)
[70]. Следствие выяснило, что Рустам играл без перерыва 20 дней, проведя за компьютером за этот период в общей сложности около 2000 часов
[71]. К сожалению, данная трагическая иллюстрация последствий IAD образца 2015 года не единственная в современной компьютерной и сетевой истории России. Достаточно вспомнить историю гибели в ноябре 2016 года двух псковских школьников, покончивших с собой в городке Струги Красные. Изощренный драматизм ситуации состоял в том, что они вели онлайн-трансляцию в Сети своих похождений после побега из дома. Отстраняясь от эмоциональной и моральной оценки случившегося инцидента, заметим, что модель поведения беглецов напоминала алгоритм компьютерной игры, а возможность информировать пользователей Сети о своих словах и делах в режиме прямого эфира создавала ложный эффект популярности и сиюминутной славы, за который «героям» данного сюжета пришлось заплатить собственными жизнями.
Грехи www можно перечислять долго. Один из главных — зависимость не только отдельных персон от Сети, но и очевидная возможность взять под контроль все виды интернет-коммуникаций. Но заметим, что озабоченность президента России подчиненным и зависимым характером основных доменов и серверов, действующих в стране, небезосновательна. Учитывая нынешние возможности мастеров хакерских атак, опасности несанкционированного проникновения в сектора сети, имеющие отношение к безопасности государства и его обороне, не выглядят фантастикой. Достаточно вспомнить о существовании таинственного самопровозглашенного подразделения «Киберберкут», способного «вынуть» любой документ и любую запись из недр Сети. Показательны примеры Эдварда Сноудена и Джулиана Ассанжа, которые продемонстрировали человечеству то, о чем все и так догадывались: мы находимся «под колпаком Всемирной сети». Выход из ситуации подсказал Владимир Путин: размещать на территории нашей страны серверы крупнейших российских интернет-ресурсов и так решать вопрос отечественной кибербезопасности
[72].
Попытки навести в интернет-сфере хотя бы относительный порядок многие либералы воспринимают как атаки на свободу слова и информации. Особенно болезненна реакция блогерского сообщества, которое чувствует себя в коммуникационном пространстве Сети достаточно свободно и в то же время безответственно. Это одна из морально-психологических издержек присутствия и-нета в отечественном коммуникационном пространстве.
В 1948 году Джордж Оруэлл предсказал, что в 1984-м большинство людей на Земле будут жить под неусыпным оком Большого Брата. Писатель дважды ошибся: в реальности все случилось позже, и к всевидящему оку (телевизионным камерам) добавилась электронная слежка за всеми способами и каналами человеческого общения. Показателен рекламный лозунг, недавно появившийся в интернете: «Социальные сети: узнать все про всех!».
Сейчас, в ситуации тотальных информационных потоков, вопрос заключается не только в качестве распространяемых сведений, аутентичности суждений, высказываний или достоверности приводимых фактов, но еще и в идентификации источников. Здесь появляется одна из главных коллизий в функционировании и-нета как коммуникационной среды, и связана она с проблемой авторства. Точнее, невозможности его стопроцентного установления. Для журналистского сообщества это ключевой вопрос в профессиональном самоощущении. Любой корреспондент газеты или радио, уже не говоря о телевидении, желает видеть свой материал на полосе или в эфире с указанием автора, то есть себя. Лишь когда в одном выпуске публикуются два-три текста одного и того же автора, журналисты, как правило, подписываются псевдонимами. В электронных СМИ журналисту не скрыться за придуманным именем: то выдаст речь и голос (радио), то внешность (телевидение). В сетевых ресурсах все наоборот: вместо имени и фамилии тексты подписываются «никами». Но даже если читатель видит в конце статьи «Саша Иванов», это не значит, что ее действительно написал реальный Саша Иванов. Поэтому в уважающих себя интернет-ресурсах статьи сопровождаются мини-фото авторов. Но и это не есть гарантия достоверности авторства, так как фото вполне может оказаться фейком.
Заметим, что в немалой степени повышению авторитета блогерства как вида коммуникационной деятельности и своеобразной протоформы журналистики способствовал ряд законодательных инициатив от разных субъектов правовой деятельности, направленных на более четкое структурирование информации в сетевом пространстве и повышение ответственности тех, кто ее циркуляцию обеспечивает и осуществляет.
Так, в августе 2014 года вступил в силу закон, обязывающий блогеров, имеющих определенный статус, регистрироваться в соответствующих государственных структурах. Блогером согласно принятому юридическому акту считается любой интернет-пользователь, который действует в сетевом пространстве в статусе владельца сайта или страницы сайта в интернете, на которых размещается общедоступная информация и посещаемость которых в течение суток составляет более 3000 пользователей сети интернет. На практике это означает следующее. Теперь не важно, с помощью какого сетевого инструмента он творчески самореализуется. Это может быть визитная карточка, блог, страница в ВКонтакте, Твиттер, канал на YouTube или что-то еще. В принципе любой сайт с аудиторией более 3000 посетителей в день, и который можно назвать «персональным», подпадает под действие данного закона. Если блог попадает под указанную количественную характеристику, для блогера наступает ответственность, которая предполагает соответствующие действия, начиная с официальной регистрации и заканчивая выполнением ряда обязанностей, таких как проверка достоверности размещаемой информации, выполнение правил предвыборной агитации, нераспространение сведений о частной жизни граждан и экстремистских материалов, указание возрастных ограничений для пользователей. Словом, ему приходится делать то, что обычно делают зарегистрированные медиа, так как зарегистрированный блогер в соответствии с внесенными поправками в российское законодательство становится СМИ, от которого можно требовать соблюдения юридических норм, а не только увещевать, апеллируя к морально-этическим установкам на порядочность и деликатность. На наш взгляд, такая ответственность и является для большинства блогеров, понимающих свободу слова как безответственность, раздражающим фактором. Понятно, что им нужно менять модель поведения в Сети и проявлять бо́льшую осторожность и осмотрительность в высказываниях. Вряд ли при таком законе возможны хамские высказывания блогера-выскочки Олега Кашина в адрес одного из руководителей Северо-Западного федерального округа.
