Данилу ничуть не удивляла паталогическая уверенность в том, что никто не сможет его остановить. Удивляться самому себе он будет завтра. А до утра он обязательно доживет...
– Что ты собираешься делать? – встревоженно спросила она.
– У меня билет на поезд, не забывай...
– Ты можешь остаться у меня до утра.
– И ты меня приласкаешь?
– Ну, если ты хочешь...
– И ты, как та змея, пригреешься у меня на груди, обовьешься вокруг моей шеи... Я тебе не верю. Но наказывать не стану. Потому что ты сама овца, которая не ведает...
Данила не договорил. Его внимание привлекла смутно мелькнувшая тень за окном. И воспаленное сознание тут же вспыхнуло красным тревожным огнем.
– Ложись! – крикнул Данила.
И спиной шагнул в арочный проем, в один миг переместившись из гостиной в прихожую. И тут же послышался звук – как будто по стеклу забарабанили редкие, но крупные капли дождя. Как будто град под прямым углом влетал в квартиру, бил посуду и фарфоровые статуэтки на высоких подставках. И это был свинцовый град, в медной оболочке.
Данила видел, как пули вырывают куски штукатурки из стены, противоположной окну. Так же он увидел, как на паркет под ногами ляпнулись темно-коричневые липкие сгустки в обрамлении кровавых капель.
Он понял, что случилось с Леной. И даже ощутил порыв отомстить за нее. Но боевые рефлексы удержали его от опрометчивой спешки. Сама интуиция подсказала ему, что произойдет дальше.
Плотный шлепок и звон выбиваемого стекла подтвердили его догадку. Через выбитое окно на канате в комнату влетел человек в черном – маска с забралом, бронежилет, боевая экипировка.
Рассматривал его Данила уже после того, как выстрелил. Пуля попала воздушному бойцу в шею, в зазор между нижним срезом забрала и верхним – бронежилетом. А в комнату тем временем влетел второй боевик. Этот запутался в шторе, что, впрочем, не помешало Даниле произвести прицельный выстрел.
В квартире установилась мертвая тишина. Иной она и не могла быть – как никак, три трупа... Увы, но Лена была мертва: пуля попала ей в голову, не оставив ни единого шанса выжить.
Оружие у боевиков было серьезное. Автоматы «Вал» с глушителем. Данила ощупал один ствол – холодный. Зато другой был горячим после выстрелов. Оказалось, что стрелял только один боец, тот, который появился вторым. Его автомат Данила не тронул, потому что из него была убита Лена. Но забрал оружие с полной обоймой. И пару запасных магазинов прихватил.
В шкафу он нашел спортивный рюкзак, разобрал и сунул туда автомат, боеприпасы, взял у покойной небольшую и совершенно ей не нужную сумму денег, покинул квартиру. Пешком спустился вниз, не таясь, прошел мимо консьержной каморки, миновал будку контрольно-пропускного пункта. Бояться ему было нечего. Не он убивал Лену, а то, что был у нее – так у них роман, и он имел полное право ночевать у нее. А то, что не вызвал милицию, так все случилось после того, как он ушел от нее. Почему не остался на ночь? Потому что поссорились. Она посмеялась над ним, сказала, что в тайге живут одни придурки; он, конечно же, оскорбился...
В ту же ночь Данила отправился на Рублевское шоссе, к дому Конотоповой.
Он готов был убивать, но память мягкой приливной волной омыла и охладила разгоряченное сознание. Он вспомнил, как легко в дом к Лизе проникла Рита. По проводам, над камерами наружного наблюдения. Ладно это, еще она смогла пробраться в особняк, тайком просочиться внутрь, еще и подслушать разговор между Конотоповой и Сыромягиным... Все это говорило о том, что особняк охраняется из рук вон плохо. Так же, как и гостевой дом, из которого Рита освободила Данилу. Если бы не мастиффы, брошенные им вслед, можно было бы сказать, что ушли они оттуда благополучно.
Бойцовских псов, как хотел надеяться Данила, в особняке больше нет – пока заведут новых, пока обучат, натаскают. Ну, может, после случившегося была усилена охрана – но вряд ли в разы или даже на порядок. Кого бояться? Данилу? Так зачем ему возвращаться? Он ведь жертва, но никак не охотник. Он должен спасаться, но не преследовать. К тому же, он всего лишь одиночка, и, конечно, же не стоит взвода или хотя бы отделения спецназа...
Данила чувствовал в себе силы устроить погром и резню, но решил обойтись без этого. В конце концов, он разведчик и диверсант, он мог бесшумно проникнуть на объект, сделать дело и тихонько уйти. Вот если его обнаружат, тогда можно будет заказать похоронную музыку...
Марш-бросок по ночному лесу вдоль подъездной дороги лишь взбодрил Данилу. Обостренное чутье и боевые навыки позволили ему незаметно приблизиться к воротам контрольно-пропускного пункта, откуда можно было двинуться в обход ограждения в поисках удобного для преодоления места – может, видеокамеры где-то плохо поставлены, так, что сектора обзора не пересекаются друг с другом. Данила все увидит, все заметит, сам же останется невидимым. Потому что он мастер своего дела.
Половина четвертого – утра или ночи, кому как нравится. Главное, что в это время даже у самого бдительного часового снижается внимательность, притупляются рефлексы. Человек банально хочет спать, и его силы интенсивно расходуются на борьбу со сном. А кто-то и вовсе не в состоянии справиться с этим.
Даниле было все равно, спит охранник на контрольно-пропускном пункте или нет. В любом случае, он сможет обойти этот объект, чтобы продолжить путь вдоль ограждения.
Возможно, охранник спал. Если так, то он вынужден был проснуться. И не Данила его встревожил, а выезжающие с территории машины. Их было три. Крупногабаритный «Мерседес» и два джипа сопровождения.
Подступающий к дому лес был вычищен от валежника и сухолома, кустарники срублены, ветки деревьев срезаны на два метра вверх. Но это не помешало Даниле слиться с местностью, поэтому из проехавших мимо машин его никто не заметил. И к охраннику он подобрался почти вплотную. Его привлек разговор, который тот завел с кем-то из своих коллег.
– Ночь, а они ездят, – зычным басом сказал один.
– Спешат, – менторским тоном отозвался другой.
– Куда спешат? На работу? Рано еще.
– Спешат получить от жизни все. Елизавету развлек, теперь к другой едет.
– К другой? Он что, секс-машина?
– Кто, Сыромягин? А разве нет?.. И Елизавета такая...
– Много ты знаешь.
– Знаю. Особенно про Елизавету, – в голосе говорившего проскользнула подленько-бахвальская интонация.
Как будто он сам спал со своей хозяйкой и страшно этим гордился... Может, и спал. Лиза такая, что и согрешить не прочь. Но Данилу это совершенно не интересовало. Ему нужен был Сыромягин, но, похоже, тот уже уехал. Или к любовнице, или по экстренному вызову. Как-никак операция против Данилы провалилась, и он должен был отчитать тех, кто в этом повинен...
– Что ты знаешь?
– Да то и знаю... Как думаешь, Сыромягин завтра где ночевать будет?
