– Ну, в этом… – судорожно соображал Саня, забывший в кабинете шпаргалку. – В центре Алмазова!
– Ах вот как. Дайте подумать, – вертел в руках очки старичок профессор. – Постойте, Ситников? Алексей Родионович? Ну, что же вы, конечно, мы знакомы, однокашниками не были, но встречались не раз. Профессор Ситников. Как же, прекрасно знаю! А в чем, собственно, дело? У нас, знаете ли, область интересов не совсем совпадает, но в принципе…
– Дело в том, что профессора Ситникова недавно убили, – решил не ходить вокруг да около Саня; было очевидно, что сам профессор Логинов Ситникова не убивал.
– Господи боже мой! – всплеснул он руками, роняя очки. – Что за ужас? Это правда? Когда это произошло?
– Два дня назад.
– И что же вы хотите от меня? Вы же не подозреваете?..
– Нет, конечно, – поспешил его успокоить Саня. – Просто мы ищем всех, кто знал профессора. Нам важны любые подробности, связанные с его жизнью. Даже с молодостью.
– Ах вот как. Мне не совсем понятен смысл, – понемногу успокаиваясь, проговорил профессор, – но что же, спрашивайте.
– Меня интересует любая информация о покойном, сплетни, слухи, скандалы, разногласия. Успехи за чужой счет. Официальные вехи его биографии нам уже известны, – напрямую сообщил Саня, чтобы время не терять на хвалебные панегирики.
– Ну, знаете! Это вы не по адресу обратились! – возмущенно воскликнул профессор. – Я вам не досужая сплетница!
– Я понимаю. Но в том-то и дело, что нам не нужны досужие сплетницы, нам нужно мнение серьезного уважаемого человека. Ведь я не журналист из желтой прессы. Мы расследуем убийство. Понимаете?
– Да я же своими разговорами могу навлечь неприятности на всеми уважаемых, невинных людей, неужели вы не понимаете?
– Или помочь убийце уйти от ответа. Вашему коллеге перерезали горло в кресле в собственном кабинете. Могу открыть вам небольшую тайну и только по секрету: его убил не хирург, действовал человек неопытный.
– Неопытный? Не хирург? Что ж, это облегчает задачу, – повеселел профессор. – Ну, что ж.
Он снова принялся энергично вертеть очки, но, как видно, это ему совершенно не помогло.
– Нет. Ничего, – сокрушенно вздохнул он. – Но знаете! Обратитесь к Эльвире Игоревне! Она его хорошо знала, ее ученики проходили у него практику, я очень хорошо это помню. И вообще, насколько я знаю, их связывают давние отношения.
– А кто эта Эльвира Игоревна и где ее найти?
– На кафедре сердечно-сосудистой хирургии. Кавинская Эльвира Игоревна. Попробуйте, молодой человек, – напутствовал его довольный профессор, радуясь собственной изворотливости.
И Саня пошел разыскивать кафедру, в надежде, что дама окажется на месте, все же начало июля не самое горячее время для институтских работников, многие уже в отпуске.
Сане повезло.
– Это она, – тихонько шепнула на ухо Сане секретарь кафедры, миниатюрная остроносая шатенка с россыпью мелких прыщей на щеках.
Эльвира Игоревна, рослая, крепкая, с копной седых волос и орлиным носом, сидела на кафедре за рабочим столом и что-то усердно строчила в компьютере. Вид она имела грозный и неприступный.
Но деваться оперу Петухову было некуда, и он, откашлявшись и набравшись смелости, шагнул к столу. У Сани был один недостаток. Когда он робел или смущался, то начинал безбожно хамить, чем окончательно портил дело.
– Я извиняюсь, мамаша, – дико, неуместно проговорил он, останавливаясь возле стола Эльвиры Игоревны. – Я из Следственного комитета, нам бы поговорить.
– Что, простите? – отрывая взгляд от компьютера, переспросила раскатистым грудным голосом Эльвира Игоревна.
– Поговорить бы, говорю.
– Простите, я, очевидно, не расслышала, а кто вы такой?
– Петухов Александр Васильевич, Следственный комитет, – справился наконец с собой Саня и достал из кармана корку.
– Любопытно. И что вам от меня угодно? – поворачиваясь к нему корпусом, спросила Эльвира Игоревна.
– Вы знакомы с Ситниковым Алексеем Родионовичем?
– Разумеется. А что, он что-нибудь натворил? – насмешливо поинтересовалась Эльвира Игоревна, в удивлении приподнимая густые седые брови.
– В некотором смысле, – не поддержал ее веселья Саня. Он не любил, когда свидетели шутили, тем более иронизировали. Они должны были трепетать и каяться. А иронизировать и шутить должен был он, Саня. – Алексей Родионович был убит седьмого июня, в собственной квартире. Ему перерезали горло, – лупанул он сразу, чтобы стереть с грозной физиономии Кавинской самоуверенную мину.
– Убит? Алексей Родионович? – побледнела Кавинская. – Как же так? Какой ужас! Это не шутка?
В отличие от своего коллеги профессора Логинова Эльвира Игоревна восприняла новость болезненно, и, чтобы продолжить разговор, ей понадобилось немалое время. Нет, она не плакала, не истерила, но, прыснув в рот вынутый из сумки нитроглицерин, засыпала Саню вопросами о случившемся. На кои он отвечал весьма уклончиво и неопределенно.
– Итак, – видя, что тетка немного пришла в себя, перешел к допросу Саня. – Как давно вы общались с покойным и насколько близки с ним были?
– Мы? Ну, даже не знаю. Довольно давно. Ведь мы общались исключительно по работе. Хотя и были знакомы еще с институтских времен, учились вместе. Алексей Родионович лет семь как вышел на пенсию, и после этого мы виделись с ним раз или два, на каких-то юбилейных мероприятиях.
– Значит, в прежние годы вы его хорошо знали?
– Можно сказать и так, – неопределенно кивнула седой массивной головой Эльвира Игоревна.
– В таком случае вы не могли бы припомнить, были в прошлом Алексея Родионовича скандалы, романы, интриги, враги, недоброжелатели, одним словом, люди, которые могли бы затаить на него обиду.
– А что, вы предполагаете, что это сделал человек из его прошлого?
– Мы прорабатываем все возможности, я лично отрабатываю эту версию, мои коллеги занимаются другими вопросами, – солидно ответил Саня.
– Что ж, дайте подумать, – сведя к переносице брови, прогудела Эльвира Игоревна. – Вас ведь не интересуют мелкие недоразумения, – проговорила она задумчиво. – А из серьезных историй мне на ум приходит только одна.
– Слушаю вас.
– Это было в конце восьмидесятых, в пору расцвета всяческих СП, совместных предприятий, если вы понимаете, о чем я говорю, – с сомнением взглянула на собеседника Эльвира Игоревна.
– Это с иностранцами, да? – продемонстрировал свой кругозор Саня.
– Именно. По сути, все эти предприятия, как позднее стало ясно, имели исключительно потребительскую направленность. Украсть наши научные разработки, опробовать на нас недоработанные медикаменты и так далее. Вот на почве этих самых экспериментов и разгорелся тогда скандал.
