– Это нужно для следствия, – неопределенно ответил Яков.
– Хорошо, идемте. Вы позволите, Николай Кириллович? – поднимаясь, уточнила Галина Гавриловна.
– Конечно, конечно. Желаю удачи, молодой человек, – поднимаясь из-за стола, пожелал директор. – Надеюсь, вы поймаете преступника. А мы со своей стороны готовы помочь чем угодно.
Галина Гавриловна привела Якова в учительскую, здесь царила аскетическая простота. Посреди комнаты стоял длинный стол, окруженный старенькими разномастными стульями, в углу книжный шкаф, еще несколько стульев были расставлены вдоль стен. А в углу из-за шкафа торчали скрученные в рулоны географические карты. Почти так же выглядела учительская в школе Якова, только стены в ней были покрашены в синий цвет, а в этой учительской они были зелеными.
– Проходите, присаживайтесь, – предложила ему Галина Гавриловна, подходя к шкафу и доставая журнал. – Скажите, вас, кажется, Яков зовут? – улыбаясь дружеской славной улыбкой, уточнила Галина Гавриловна.
– Да.
– А меня можете называть просто Галя. Мы ведь с вами почти ровесники. – Яков с удовольствием кивнул головой.
– Яша, а почему вы спрашивали о перстне? – присаживаясь рядом с Яковом, спросила Галя, и он вдруг заметил, что у нее очень красивая, высокая грудь, и круглые коленки, и вообще вся она была такая ладненькая, подтянутая, и ямочки на щеках, когда улыбается, и веснушки на носу. Все в Гале было таким славным, что Якову захотелось пригласить ее на свидание, покататься с ней на лодке в парке отдыха, погулять по вечерним, сумрачным аллеям. Почитать ей стихи… – Яков, вы меня слышите? – глядя на него смеющимися глазами, переспросила Галина.
Яков тут же смутился и покраснел.
– Да. Перстень, – торопливо проговорил он. – Ну, его сняли с убитого Платонова. А больше ничего не взяли. – Сказал и испугался. Как же это он так неосторожно выболтал тайну следствия?
– Да вы не волнуйтесь, я никому ни слова не скажу! Честное комсомольское. Я очень хочу вам помочь, и если вдруг что-то узнаю, обязательно позвоню. Или даже приеду к вам в уголовный розыск, – серьезно пообещала ему Галина, а затем взяла со стола дежурное перо и, поминутно макая его в чернильницу, четким, по-учительски правильным почерком выписала ему на листок фамилии учеников и их адреса.
Глава 9
21 июня 1936 г. Ленинград
– Ребята, надо все самим выяснить, – горячо убеждал ребят Боря.
Они сидели в своем излюбленном месте на крыше дровяного сарая, под кроной густо разросшейся бузины. Родя, Боря Балабайченко, Лида и Толик. Четыре мушкетера, четверо неразлучных друзей.
– Ребята, мне кажется, это все-таки неправильно, – тряхнула светлыми косичками Лида, еще не девушка, но уже и не совсем девочка, чуть угловатая, но с уже наметившимися женственными формами. Одета она была в рубашку с коротким рукавом, с комсомольским значком на груди, и спортивные брюки. Юбки ей мама носить во двор не разрешала, из-за того, что она вечно с мальчишками то по крышам, то по сараям лазила. – Это не наше дело, – уверенно проговорила Лида. – Этим уголовный розыск занимается. Что мы, школьники, можем поделать? Нас же никто всерьез не воспринимает, и потом мы даже не знаем, с чего и как начать. А если это настоящие бандиты, тогда что?
– Трусиха ты, Лидка, как все девчонки, – лихо сдвигая на затылок кепку, бесшабашно заявил Толик, сидевший возле нагретой солнцем стены соседнего дома, вытянув босые чумазые ноги и пожевывая травинку.
– Я не трусиха, а только вряд ли Родькина мама обрадуется или твоя, допустим, если и нас… В общем, как Родькиного папу.
Сам Родя сидел в сторонке, свесив ноги с крыши, и молчал, слушая спор товарищей так, словно его это не касалось.
– Я и не говорю, что нам надо лезть в бандитскую малину. Я говорю, что мы всех в округе знаем, а милиция нет. И нам легче выяснить, кто приходил во двор, в подъезд, кто мог это сделать. Я слышал, как эти, из уголовного, на лестнице обсуждали, что, похоже, Родькин папа сам дверь открыл, значит, это был кто-то знакомый. Понимаете? А значит, мы сможем его вычислить! – не сдавался Боря.
– Родя, а ты что молчишь? Ты как считаешь? – обернулась к Родиону Лида.
– Не знаю. Я знаю только одно: я не успокоюсь, пока этого гада не найдут. Вы как хотите, ребята, это дело опасное, я попробую все сам выяснить, – не поворачиваясь к ребятам, борясь с предательской дрожью в голосе, проговорил Родион.
– Я с тобой, – кладя руку на плечо друга, проговорил Борис. – Толька, ты с нами?
– А то. Факт, – поднимаясь на ноги и подходя к приятелям, согласился Толя. – Лидка, ты как девчонка можешь не участвовать.
– Что ты заладил – девчонка, девчонка? У нас, между прочим, в государстве все равны. У нас женщин даже в ОСОАВИАХИМ принимают! – вскочив вслед за Толиком на ноги, воскликнула Лида. – И вообще я не трусиха, я, если хочешь знать, даже собираюсь в парашютный отряд записаться и рекорд Нины Камневой побить!
– Ой, нашлась парашютистка! Да ты даже в самолет сесть испугаешься, спорим? А вот я, если хочешь знать, – вскинулся тут же Толик, – я каждое воскресенье в тир хожу и через год собираюсь на ворошиловского стрелка сдавать!
– Я испугаюсь? Да я раньше вас научалась с этого сарая спрыгивать! Забыл? – выставляя ногу вперед и упирая кулаки в бока, напомнила Лида.
– Эй вы, спорщики! – окликнул Боря, не давая ввязаться в их обычные баталии. – Хватит вам как маленьким, мы тут важное дело обсуждаем, а вы споры-разговоры устраиваете. Давай, Лида, отвечай, да или нет?
– Да, – с вызовом глядя на Толика, ответила Лида.
– Ну, вот и ладно. А теперь давайте разделимся. Вы с Толиком свою парадную опросите, а заодно четвертую и пятую, а мы с Родькой свою и вторую и третью, – распорядился Боря. – Встречаемся через час. Но вы не только ребят спрашивайте, но и взрослых. И давайте так похитрее, а то погонят в шею.
– Вот именно, – поддакнула ему Лида. – Надо как-то издалека, по-умному. – И с сомнением посмотрела на Толика.
Тот только плечами пожал и спрыгнул с сарая. Вслед за ним спрыгнули остальные, вызвав этим поступком восхищенные взгляды игравшей во дворе малышни. Сарай был высокий.
– Баба Оля, ну вы же целый день дома, неужели не видели? Вы же у окна всегда сидите, – не отставала от соседки Лида.
– И что, что сижу? Что я, бездельничаю? Вон за вчера пододеяльник заштопала, да носки зятю, да Петькины брюки. Опять все коленки драные. Только успевай заплаты ставить. Есть мне, когда смотреть?
– Ну, баба Оля, – сложив брови домиком и сделав печальное личико, продолжала ныть Лида.
– Ох ты господи, ну что с вами делать? – откладывая шитье, вздохнула баба Оля. – В котором часу, говоришь?
– С половины пятого до половины шестого, – обрадовалась Лида, Толик стоял за ее спиной и помалкивал.
– Ага, около пяти, значит… Гм. Генка домой возвращался из восьмой квартиры. Потом Валентина с дочкой прошла. Дарья Кузьминична со службы вернулась, Петр Петрович, а за ним Шурка с приятелем из девятой. А по черной лестнице Клавдия с ухажером, Тимофей Ильич с двадцать седьмой, Антонина из тридцать первой, Захар Михалыч с двадцать девятой, и потом Виктор, а потом Семен Григорьевич. Ну, вроде все, Константин Макарыч уже после шести пришел.
