– Хорошие хоть были стихи? – помолчав, спросил Бабкин.
– У Мандельштама лучше. Хочешь, про него поговорим?
Оконный сквозняк подхватил фотографию Володи Карнаухова, и Бабкин быстро прижал ее пальцем.
– Хватит лирических отступлений от темы! Предположительно, наш малец прикончил собственную мать, а потом начал убивать в Беловодье. Выждал год, осмотрелся… Надо бы расспросить тех, кто занимался делом Карнауховой, а еще лучше – посмотреть материалы своими глазами.
– «Он у меня первые два месяца молчал, а говорить начал, как сейчас помню, на День учителя, когда я взял его на съемку в школе». – Илюшин процитировал Германа. – День учителя когда празднуют?
– В начале октября.
Они посмотрели друг на друга. Макар усмехнулся:
– Можем даже Оводову не звонить! Наш Володя молчал весь август и сентябрь, а значит, Полину убили в июле.
– Все это время мы искали серийного убийцу! – Бабкин выругался без злобы, с удивлением. – Это что получается – Буслаев вообще не при делах?
Илюшин побарабанил пальцами по столу.
– Меня настораживает, что вся катавасия с поджогом случилась примерно в то же время, когда последний раз видели Карнаухова…
Бабкин вытащил сигарету из пачки, собирался закурить, но рассерженно выплюнул.
– А ведь где-то он бродит, этот ублюдок! Еще одно убийство в этом городке точно не прошло бы незамеченным, и он свалил куда подальше. Слушай, Макар, я хочу…
Договорить ему не удалось: пронзительно, с нарастающей громкостью засвистел чайник, словно предупреждая об опасности, и в этот свист вплелась трель входного звонка.
2
Две женщины в платьях сидели на диване, чинно сложив руки на коленях. Они не были похожи, однако в них чувствовалась некая общность, что-то вроде принадлежности к одной касте. Сергей смутно ощущал, что дело не в учительстве.
– Вы убили Карнаухова, – повторил Макар, и Бабкин расслышал в его голосе обескураженные нотки.
Сам он молчал. Ему требовалось время, чтобы переварить их рассказ.
Они догадались связать исчезновения и поняли, что их объединяет. Они реализовали комбинацию немыслимой сложности, исключив из поля деятельности убийцы всех, кто мог стать его жертвой. Они оставили приманку и выследили того, кто кружил вокруг нее.
На последнем этапе их умозаключения оказались ошибочными, однако они все равно вышли на преступника.
И, как будто мало было всего вышеперечисленного, они его еще и убили.
– Не убили, – покачала головой Кира, словно прочитав его мысли. – Мы полагаем, случилось вот что: он пришел в себя и сумел выбраться из погреба. Придушил какого-то беднягу, разбил ему лицо, переодел в свою одежду. После этого сбросил тело вниз, а голову закрыл мешком. Он знал, что если мы не найдем труп там, где я его оставила, то обратимся в полицию… А так мы избавились от того, кого считали Карнауховым, и решили, что все закончилось.
Макар подошел к двери, убедился, что никто не подслушивает, и вернулся.
– Крышку погреба можно открыть изнутри?
– Мы не проверяли, – ответила Кира. – Но Володя очень сильный, невероятно сильный. Мне удалось справиться с ним каким-то чудом.
– В городе в этот день исчезали люди?
– Нет, – подала голос старуха.
– Или мы об этом не знаем, – поправила Кира. – Бродяги редко сюда забредают, но Карнаухову могло повезти. Или он наткнулся на одинокого рыбака, которого никто не хватился. Я склоняюсь к второму объяснению, потому что от дома Германа так же удобно спускаться к реке, как от моего. Может быть, он пошел смывать кровь… Или осмысленно искал жертву, предполагая, что я не стану снимать мешок. Не знаю.
– Кровь он мог смыть и дома.
– Не знаю, – повторила Кира.
– Умоляю вас, ближе к делу, – нервно попросила Шишигина. – Марта у него в руках. Возможно, он ее уже убил!
– Если девочка мертва, нам совершенно некуда торопиться, – хладнокровно сказал Макар.
Старуха дрожащей рукой вытерла пот со лба. Кира коснулась ее ладони.
– Он украл Марту не только из-за того, что она рыжая. Это самый верный способ отомстить нам обеим. Он будет мучить ее. Прошу вас!.. – Голос ее сорвался.
Бабкин испугался, что Гурьянова разрыдается, а со старухой случится удар.
– Так-так-так, – торопливо сказал он, – давайте-ка разберемся, что у вас уже есть, а затем наметим план действий.
– Мы предполагаем, что Карнаухов вернулся в город сравнительно недавно, – уже спокойнее сказала Кира. – В противном случае слишком высок был риск, что мы его опознаем. Он должен выглядеть так, чтобы его не узнал Герман. Вряд ли у него нашлись средства на пластику, значит, нос сломан. Паспорт, конечно, поддельный. То есть паспорт настоящий, но владелец – не он.
– За двенадцать лет могли и найтись деньги на операцию. Макар, что ты делаешь?
Илюшин открыл ноутбук и щелкал мышью.
– Изучаю спутниковую карту. М-да…
– Сколько? – спросил Бабкин.
– Много. Больше десяти.
– Что вы считаете? – резко спросила Шишигина.
– Постройки, – объяснил Сергей. – Те, что в лесу. Их можно разглядеть на фотографиях со спутника.
– А Марту со спутника нельзя разглядеть? – подалась к нему старуха.
Бабкин взглянул на нее и понял, что она не шутит.
– К сожалению, нет, Вера Павловна.
– Будем плясать от Карнаухова, – решил Макар. – Итак, мы ищем мужчину, которому сейчас… сколько, Кира Михайловна?
– Тридцать три.
– …мужчину от двадцати пяти до сорока, среднего роста и, скорее всего, бородатого, потому что это самый простой способ изменить внешность. Допустим, он вернулся в две тысячи седьмом…
– Не вариант, – буркнул Сергей.
Все обернулись к нему.
– Сами подумайте: человек с девятнадцати лет до двадцати одного года меняется очень мало, хоть он двести бород отрастит. Нет, Карнаухов приехал сюда взрослым мужчиной. Я бы сказал, копать надо в пределах четырех лет.
– Сузим границу до две тысячи одиннадцатого. Вряд ли здесь появилось много мужчин подходящего возраста за это время.
– Но как, как нам о них узнать? – простонала Шишигина. – Сегодня выходной, все закрыто, и райотдел, естественно, тоже!
Илюшин на секунду задумался.
– Карнаухов должен был купить или снять квартиру… Ну, или дом, благо жилье здесь недорогое.
– Риелтор! – Гурьянова вскочила.
– Именно. Их много?
– Один, – сказали женщины одновременно.
…В Беловодье проживало всего трое мужчин, подходящих под описание, однако их имена ничего не говорили ни Гурьяновой, ни Шишигиной.
