После самоходных бригад, в конце апреля – начале мая «из глубины» в округ густо пошли эшелоны с дополнительными стрелковыми корпусами: двумя для 5-й и одним для 6-й армии. Причем, что самое интересное, все мероприятия по переброске дополнительных войск прекратились где-то в начале июня, после чего все внешне притихло, и только накал боевой учебы не спадал не на один день. Тогда же были отменены отпуска, а военные училища и Академия Генштаба досрочно провели экзамены и направили выпускников в войска. Делалось это в таком темпе, словно война должна была начаться уже завтра.
«А вот смотри ты, – подумал Жуков, – она завтра действительно начнется».
Но вот, наконец, подошли вызванные Жуковым генералы Пуркаев и Кравченко, а также полковник Баграмян, после чего были вскрыты пакеты с планами прикрытия границы и запечатанное отдельным пакетом сверхсекретное приложение к нему, которое, как оказалось, содержало план действий германских (!!!) войск на момент начала войны с точным указанием участвующих в наступлении сил. При этом многие спущенные сверху решения, до сей поры непонятные, неожиданно обрели смысл.
Войска, расположенные в полевых лагерях в десяти-двадцати километрах от границы, за ночь требовалось скрытно вывести в районы оборонительных рубежей для их своевременного занятия. Время пошло.
Отдельный разговор у Жукова состоялся с генерал-лейтенантом Кравченко, до назначения командующим ВВС округа возглавлявшего здесь же 64-ю истребительную дивизию. Он занял этот пост всего два дня назад, 19 июня, когда командовавшего ВВС округа генерал-лейтенанта Птухина отозвали в Москву в распоряжение Управления кадров Наркомата обороны. Генерал Кравченко был решительным командиром, храбрым и умелым летчиком, который поучаствовал в воздушных боях с японцами в Китае, на Халхин-Голе и во время злосчастной войны с белофиннами. В свои неполные двадцать девять лет он уже имел две Звезды Героя, два ордена Красного Знамени, орден Ленина, орден Знак Почета за испытания новых самолетов, орден Боевого Красного Знамени Монгольской республики и звание генерал-лейтенанта.
Это был тот самый авиационный генерал, который без колебаний выполнит все приказы командования, подняв на рассвете двадцать второго июня в воздух все две тысячи самолетов ВВС округа для того, чтобы лично повести их в бой.
Жуков молча выложил перед Кравченко карточки, в которых были выписаны соотношения сил и средств ВВС округа и немецкого 4-го воздушного флота, и постучал по ним пальцем. Две тысячи самолетов округа против семисот двадцати трех в 4-м воздушном флоте. Прошлогодняя ожесточенная «битва за Британию» аукнулась немцам огромными потерями, как в самолетах, так и в опытных летчиках довоенной выучки. На направлении главного удара противника только в новых истребителях превосходство советских ВВС было почти шестикратным. Четыреста И-182, сто девяносто перевооруженных пушками Б-20С истребителей МиГ-3 и шестьдесят истребителей Як-1М против ста девяти Ме-109 F из состава 3-й истребительной эскадры люфтваффе.
– Товарищ Кравченко, – сказал Жуков, – исходя из этих данных, полученных нашей разведкой, ни завтра, ни послезавтра, ни когда еще либо, ни одна бомба не должна упасть на наши войска, аэродромы, склады и города. Родина дала вам для этого все необходимое, и теперь пришло время оправдать ее доверие.
– Выполним приказ Родины, товарищ командующий, – ответил Кравченко и, собрав со стола предназначенные ему бумаги, вышел вон – делать свое дело. Пришел звездный час, к которому он, возможно, готовился всю жизнь.
Когда все участвующие в совещании покинули кабинет, Жуков подошел к висящей на стене большой карте округа и подумал, что если бы немцы решили напасть на СССР месяц назад, когда войска были в беспорядке разбросаны по всей территории округа, исходя из наличия казарменного фонда, а границу прикрывала только тоненькая ниточка передовых батальонов, то все могло быть гораздо хуже. А теперь – совсем другое дело. Пусть Рунштедт приходит – он, Жуков, сумеет его и достойно встретить, и как следует угостить.
21 июня 1941 года, 20:35. Прибалтийский особый военный округ, Шауляй, базовый аэродром 7-й смешанной авиационной дивизии
Командир дивизии полковник
Петров Павел Максимович
Большое красное солнце спускалось к горизонту. Если верить недавно вскрытому «красному пакету», заканчивался последний мирный день. Особой неожиданностью это не стало. Несмотря на «заявление ТАСС» и другие политические маневры, в войсках приграничных округов давно ощущалось жаркое дыхание предстоящей войны. И для этого не надо было обладать даром Кассандры. Признаками этому служили непрерывная боевая подготовка, проводимая, невзирая на возросшую аварийность и износ матчасти, участившиеся в последнее время внезапные проверки боеготовности, а также то, что, вопреки всем правилам и обычаям, новые самолеты теперь не привозили из Москвы разобранными и в ящиках, а перегоняли прибывающими с переучивания летчиками с завода на полковой аэродром своим ходом, с одной промежуточной посадкой на аэродроме в Витебске, что тоже добавило комдиву немалую головную боль.
Такая лихорадка, которую в шутку некоторые командиры даже называли учебной войной, говорила, что и настоящая большая война была не за горами. Так не готовились ни к Халхин-Голу, ни к Финской, ни к освободительным походам в Западную Украину и Западную Белоруссию и в Бессарабию. Кроме того, в отличие от прошлого варианта истории, о котором тут, конечно, никто и не догадывался, вздрюченные Мехлисом политработники основной упор делали на то, что, несмотря на разные сиюминутные политические комбинации, основной задачей РККА является защита социалистического Отечества. И в случае же если опьяненные своими победами на Западе германские фашисты посмеют напасть на СССР, то они должны быть немедленно отражены, разгромлены и уничтожены. А потому, как говорил великий Ленин, «учиться военному делу надо самым настоящим образом». Ничего неожиданного и сверхъестественного, не правда ли? Поэтому и вскрытие «красного пакета» не вызвало у полковника особых эмоций – к подобному он был давно уже готов.
Еще до известия о близком начале войны у полковника Петрова голова шла кругом от реорганизаций последних месяцев, поступления новой техники и ускоренной боевой учебы.
Если И-182 в пилотировании был очень похож на своего предшественника И-16 и не доставлял особых проблем при переучивании, то МиГ-3 был капризен в управлении, и с ним летчикам пришлось изрядно помучиться. Хороший пилот на нем становился средним, а средний был хуже новичка, только что вышедшего из училища, даром что машина высотная и скоростная. Летчикам 10-го истребительного полка больше понравился И-182, машина одновременно компактная, хорошо вооруженная, маневренная и скоростная. Побольше бы таких, говорили они. Своего мнения Петров составить не мог, поскольку по прошлой службе он был бомбардировщиком, а это совсем другие рефлексы.
На данный момент 7-я САД, перебазированная под Шауляй из-под Митавы, должна была обеспечивать оборонительные действия 8-й армии на направлении главного удара 4-й танковой группы немцев. Дивизия в себя включала:
