– Значит, Люська, как жена декабриста, терпит все твои заскоки, кормит тебя и поит, а ты ей – «мешаешь»?! Я ведь и уйду.
– И уйди, Люсь. Пока уйди. Побыть мне надо одному, не понимаешь?! – Виктор сорвался на крик, но тут же опомнился, – Люсь, ну прости меня, не обижайся.
Обиделась… Да и ладно. Все равно ему сейчас ни до чего. Девка же никуда не денется, вернется, он кожей чувствовал, а ему просто необходимо побыть одному.
* * *
– Тарам-пам-пам, тарам-пам-пам…
Виктор вальсировал по полупустой платформе Ботанической, вполголоса напевая мелодию «Венского вальса». В руках у него был горшок, а в нем – тот самый отросток, что дала ему Царица.
– Ах ты моя маленькая, моя принцесса, золотая моя.
Он бережно поставил горшок под лампу, провел над ним ладонью, словно поглаживая.
– Та-ак, а как же «я инвалид, ножка болит»? Или уже не болит?
– Люська…
– Люська. Она самая. Собственной очаровательной персоной. Любуюсь Вами, мон ами.
Девка явно издевалась над Виктором. И делала это с каким-то садистским удовольствием.
– Люсь… Люсь…
– Что залюсил-то, радость моя? Я тут пожевать принесла. Небось кишка кишке фигу показывает. Будешь? Или потанцуем? Со мной. Сто лет не танцевала. Ой, а может мы это… Только с колючками способны?
Люська засмеялась: вид танцующего с горшком взрослого мужика уже сам по себе был комичным, но, главное, она просекла, что теперь заимела над мужчиной власть. Неограниченную. Виктор тоже это понял.
– А что будет Люсе за молчание?
– Все! – и тут же поправился, – но – в разумных пределах!
– Тогда собирайся, пошли домой.
– Завтра, Люсь. Обещаю. Зуб даю. А сейчас надо кой-чего закончить.
Виктор ни за что не признался бы ни Людмиле, ни кому еще, что ему просто надо было побыть наедине с ростком. Хотя какой теперь это росток? Крохотное растение за эти несколько недель «прибавило в росте и весе». Виктор поймал себя на мысли, что думает о цветке как о новорожденном ребенке. А еще Виктор был безумно рад тому, что нашел с ним общий язык: цветок живо откликался на все манипуляции, которые проделывал с ним человек, радовался, сердился и огорчался, и Виктор точно знал, в каком настроении находится его подопечный, словно растение само рассказало ему это. Собственно, а почему «словно»? Мужчина иногда явственно слышал тихий голос, нашептывающий ему что-то, и это точно не было туннельными глюками.
Или это Царица незримо присутствовала рядом и была полноправным участником их разговоров?
Осталось понять, что же именно цветок хочет ему сказать, какие подсказки нашептывают ему голоса. Паззлы надо было сложить любой ценой.
* * *
Данное Люське обещание Виктор исполнил. И не только из-за страха быть разоблаченным и высмеянным своей подружкой. Просто он вдруг осознал: на месте Люськи вполне может оказаться и кто-то другой. Поэтому с Ботанической он отправился не к себе, а прямо к Роману Ильичу. С тросточкой и жутко хромающий. Роман Ильич невольно усмехнулся – Лазарев отчаянно переигрывал.
– Что, больно?
Виктор иронию понял. И решил, что лучший выход – включить оскорбленную невинность.
– А что, сомневаетесь? У Митяя спросите, я не притворяюсь.
Начальник опять улыбнулся.
– Зачем спрашивать? И так верю. Пожаловал зачем?
– Я насчет Ботанической. Там оборудование дорогое.
– Так что, двух автоматчиков для охраны тебе уже мало?
– Пост надо перенести!
Роман Ильич аж икнул.
– Чего ради? Ты соображаешь, что говоришь?
Виктор соображал, еще как соображал. Только удастся ли убедить начальника?
– Я не могу работать при посторонних. Мне нужно сосредоточиться, а чужие будут мешаться! Разговаривать, курить! Им посмотреть захочется, спросить, поболтать! Свой нос ко мне сунуть. Мне это надо? Вы отвечаете, что этого не будет? Нет?
Вот разошелся-то… Говорит, вроде, дело. Только не получится ли, что гора родила мышь? А, собственно, что мы теряем? И почему он ему верит?
– Ну, положим… А как же проход на Выборгскую?
– Можно подумать, он когда-нибудь у нас охранялся.
– Я подумаю, как все это организовать. Иди.
Виктор, забыв про хромоту, пошел к двери.
– Вить…
«Черт! Увидел, что притворяюсь!»
– ?
– Ты держи меня в курсе. Обязательно.
Держи его в курсе… Как же, вот так возьми и открой все карты. Хотя пока и открывать-то особо нечего…
* * *
Роман Ильич какое-то время смотрел на дверь, за которой скрылся Лазарев. «Вот так-то. А ты, Витюша, видать, думал, что я просто старый пердун, который дальше собственного носа и не видит ничего? Недооцениваешь ты меня, мил человек, недооцениваешь. Я, конечно, о твоих планах ничего не знаю, только сдается мне: мыслим-то мы в одном направлении. Как думаешь? И можешь сколько угодно от меня таиться, все равно все вызнаю. Сам же и расскажешь, и не заметишь как. Ты ж еще сосунок супротив меня, сосунок».
* * *
Уже к концу дня автоматчики переехали с Ботанической в туннель, и дежурным строго-настрого было приказано не соваться на платформу, пока там находится Виктор. А позднее на самой станции был установлен ревун, так, на всякий случай. Так Ботаническая стала персональным кабинетом Виктора Лазарева, его вотчиной, «лабораторией алхимика».
Запретный плод всегда сладок. До этого народ мало интересовался соседней станцией, но теперь по Петроградской поползли слухи один чуднее другого. Что касается Виктора, то эта его персональная «терра инкогнито» добавляла ее хозяину «плюс (или все-таки минус?) в карму». А если по-нашенски, по-простому, – таинственности, причем, не простой, а жутко-зловещей. Сам он по этому поводу ничуть не парился, и от того что народ откровенно стал его обходить стороной, ни грамма не страдал.
Глава восьмая
Тяжела ты, шапка Мономаха…
Декабрь 2020 года. Станция метро Петроградская
Роман Ильич проснулся от тычка в бок. Жена…
– Ты чего? Спи давай!
– Спи?! Да ты храпишь, так что на проспекте слышно! Уматывай куда-нибудь, а то голова уже раскалывается.
– Уматывай… Среди ночи. Куда? Спи!
– Да хоть к Раиске своей вали, только дай выспаться!
Кхм… «К Раиске». Сколько жена его попрекать еще будет? Глупая ревность, ведь не было же ничего. Жена мирно засопела, а у него, наоборот, сон куда-то пропал. Вот Алка-зараза, хуже керосину. Ну храпит он, да. Но зачем же будить вот так, среди ночи. Интересно, сколько сейчас времени? Может, на самом деле прогуляться до Раисы?
