Но шприц с ядом он припас – все должно быть готово заранее…
Теперь он свободен, и вполне может позволить себе отдохнуть.
* * *
Виктор, видимо, забыл про Горшка. Или не посчитал нужным скрывать от него свои намерения: на самом деле, что такого криминального в том, чтоб Хранитель прогулялся до Ботанического сада? Да он туда сто раз на неделе ходит! Другое дело, зачем за ним увязался Горшок? Если бы он сам это знал… Ведь отличный момент: собрать вещички и перетащить их в тот закуток, который он выбрал. Но Мишке уже не хотелось переезжать, тут, у Хранителя, было чисто, тепло и по-своему уютно. Сравнить ли с той пыльной подсобкой? И кактус уже не казался таким страшным. И, опять же, Виктор всегда под присмотром…
Еще можно было бы тихонько уйти на Выборгскую. Если правы цыганка с Там-Тамычем, то, получается, встретить тех двух мужиков Мишка должен был именно там. Но Горшок и туда не пошел. Вместо всего этого, вместо логичных, нормальных действий он выбрал самое дурацкое и опасное – увязался за Хранителем.
Сделать это не составило большого труда: свой тайный ход через вентшахту Виктор сам показал Мишке, когда провернул ту «шутку» с Петром Иннокентьевичем. Ну а прибамбасы у него всегда готовы и в рабочем состоянии.
На зрительную память Горшок не жаловался, поэтому дал Виктору фору в целых полчаса.
Мультик появился совсем некстати, Горшок очень надеялся, что котей загуляет и не увяжется за ним.
– Привет, наглая рыжая морда. Явился, значит. Хочешь, дам вкусненького?
Кот, только что отобедавший у Аркадьевны, был достоин своего хозяина, и от вкусненького, само собой, не отказался.
Мишка вытащил из-за пазухи фляжку.
– Кис-кис, на, молочко. Кокосовое, правда. Но все равно, молоко.
Вкус настоящего молока Горшок уже успел забыть, Мультику вообще его не перепало, а вот кокосовым петроградцев Ботаничка иногда баловала. Мишка не стал пить свою порцию, слил ее во фляжку, про запас. Ну и для Мультика тоже. Как ни крути, а дороже кота у него никого не было. Кот, наверное, считал так же.
Попив, Мультик забрался к Мишке на колени и довольно заурчал. В этот момент на платформе со звонким лаем появился щенок. Кот зашипел и бросился защищать хозяина. Завязалась то ли потасовка, то ли игра, и друзья скрылись в туннеле.
– Вот и хорошо. А то бы за мной увязался.
И Горшок быстро покинул лабораторию.
* * *
Как Мишка и думал, Хранитель уже добрался до оранжереи.
Были ранние сумерки. Или Горшку просто так казалось: через густую растительность сада почти не проникал солнечный свет. Но вот лианы расступились, и перед Мишкой возникла оранжерея. Солнечного света тут было предостаточно, Мишка даже зажмурился с непривычки. Закатное (или восходящее? – Горшок этого, на самом деле, не знал) солнце отражалось от стекол, и оранжерея словно горела в его лучах.
Мишка осторожно, стараясь себя не обнаружить, прошел к входу. Хранитель был уже тут. Таким Горшок его еще никогда не видел: Виктор стоял на коленях перед огромным кактусом и что-то бормотал. На лице – восторг, счастье, которое нельзя выразить словами. Царица и на самом деле была прекрасна, вся сплошь усыпанная цветами, благоухающая ванилью, она даже у Горшка, видевшего, ЧТО она сотворила с человеком, вызвала восхищение. И еще… Ему показалось, что цветок разговаривает с Хранителем: она протянула к нему свои стебли и что-то тихо шептала в ответ.
Сзади хрустнула ветка, в спину Мишке впились острые когти.
– Ай!
Мультик… Кот, обиженный, что его бросили одного, нашел хозяина и, недолго думая, устроился у него на шее. Одновременно и отомстив за такое гнусное предательство.
Этим «ай» Горшок себя и выдал… Хранитель испуганно вскочил, выбежал из оранжереи, и нос к носу столкнулся с подглядывающим за ним Мишкой.
– Горшок?!
Мишка попятился, а потом повернулся и побежал, не разбирая дороги.
Глава двадцать третья
Двум смертям не бывать
15 ноября 2033 года, Ботанический сад, город
– Мультик, что же ты натворил!
Натворил, конечно, не кот, а сам Горшок, не закрыв как следует дверку вентшахты. И вот теперь он сидел посередине поляны, а кот устроился у него на коленях и тихо мурчал.
– А не надо было меня бросать, мур-р-р… Я просто пошел с тобой, и все, мур-р-р…
Нет, конечно котей говорить не умел, но Мишка понял его мурлыканье именно так.
– Да не бросал я тебя! Только не надо со мной ходить было. Тут опасно. Вот облезешь потом, будешь знать. Заболеешь.
– Мур-р, ну и что? Зато я сейчас с тобой, рядом. А без тебя мне плохо, мур-р-р…
– И мне без тебя плохо. Ты один мой друг, родное существо.
Если не это кошачье уютное «мур-р-р», Мишка, наверное, сошел бы с ума от страха. Тогда, увидев перед собой Хранителя, он ломанулся прочь, не разбирая дороги и не думая, куда он бежит. Опомнился Мишка только тогда, когда понял – заблудился. И вот сейчас Горшок сидел на поваленном дереве посередине поляны и пытался придумать, что ему делать дальше. Лес стоял вокруг темной, почти черной стеной, и Мишке казалось, что оттуда на него смотрят тысячи голодных глаз. Смотрят, оценивают, насколько он для них ценная и вкусная добыча. Но Мультик был спокоен, и Горшок успокоился тоже: в конце концов, кот первым заметил бы опасность.
В одном Мишке повезло: было утро, вернее, уже день. Холодный ноябрьский день. Серое низкое небо, короткие дни и длинные ночи… Страшно было уже от одной мысли, что пришлось бы заночевать тут. Наверное, проще сразу лечь и умереть.
Словно насмехаясь над Мишкиными страхами, где-то рядом заухало, потом раздался громкий «чпок» и утробное чавканье. Бр-р-р… Надо же было так влипнуть. Но сидя на одном месте выхода не найдешь, и Горшок решился: надо идти. Есть же у этого леса конец? И если он не трогает петроградцев, то, может, и его, Мишку, не тронет? В любом случае: двум смертям не бывать.
Осталось выбрать направление. Куда идти, Горшку было все равно, поэтому он просто встал, закрыл глаза и несколько раз повернулся вокруг себя. Остановился.
– Вот туда я и пойду. Мультик, как тебе та сторона?
Кот принюхался и зашипел.
– Не нравится. А если вон туда? Вроде тропинка есть.
Кошара не отреагировал, и Мишка решил, что направление верное. Тропинка шла посередине того, что когда-то было аллеей.
Деревья по бокам тропинки были хвойными, но Мишка в жизни бы не догадался, к какому виду они относились. Изогнутые, изуродованные стволы, пожелтевшие кривые иголки… Сосны? Елки? Или еще что-то? Кто теперь разберет. Не удивительно, что ни одно из этих деревьев не облюбовали для гнезд птицы, а на земле лежала лишь опавшая хвоя. Горшок на месте живности тоже бы не стал тут селиться – неуютно. Если, конечно, сами эти крючки не сменили окрас и не перешли в разряд плотоядных. А что? Мишка бы ничему не удивился. Оставалось надеяться, что это не так, Мультик, кстати, ничего подозрительного пока не унюхал.
