Горшок открыл глаза. Петр Первый хитро взирал на него со своего постамента на противоположной стороне проспекта.
Чего только не привидится!
Мишка вскочил, заметив, что мертвым он был совсем не долго, даже замерзнуть не успел, поправил плащ, сумку и хотел было бежать дальше. Но тут его взгляд наткнулся на обглоданный скелет, и золотую чашку, явно украденную покойником из храма.
* * *
Выборгскую Горшок нашел на удивление быстро, наверное, это была ему награда за все, что он пережил этим длинным днем.
Глава двадцать четвертая
И снова здравствуйте…
15–16 ноября 2033 года. Территория Северной Конфедерации, поселок Мурино
– Ну, брат Кирюха, прибыли. Дальше – один. И не забудь: часики-то тикают. Тик-так, тик-так.
Неожиданность. И весьма неприятная. Если честно, то Векс надеялся на помощь конфедератов: нейтрализовать двоих бойцов не так уж и сложно. А там он бы и придумал что-нибудь. Но его и тут переиграли!
– А что, конвой уже свободен? И на чай не останетесь?
– Не останемся. Вдруг наше брюхо от вашего чая понос прошибет. Кровавый.
– Испугались?
– Береженого бог бережет, не слышал про такое?
– И что дальше?
– Не торопись. И не перебивай старшего по званию. Завтра прибавь к этому времени четыре часа, и будет как раз то, когда ты явишься сюда вместе с этим своим муринцем.
«“Старшего по званию”… А оно у тебя есть вообще, звание это?»
– А как не успею?
– А тогда тут будет один большой могильник. Или ты Витьку не веришь? Хочешь, проверь. Мне кажется, обо всем договорились уже? Так что за интеллигентские метания?
Нет никаких метаний. Есть голова, в которой пусто, есть он сам, который через пару часов превратится или в убийцу или, через сутки-двое – в биологическое оружие. Если что-нибудь не придумает.
– И как, по-вашему, я этого муринца через станции проведу? Как разрешение получу на выход? Не для себя, для него? А?
– А вот это уже твои проблемы. Решай.
– При выходе из туннеля есть сторожка. Встречаемся там.
Волков открыл свою чудо-карту. Проверил что-то.
– Там так там. Все, двигай. Удачи, боец.
* * *
На Площади Мужества Векса узнали.
Боец, проводивший досмотр и оформлявший документы, был болтлив без меры.
– А, привет, вернулся? Что, не понравилось в Большом-то метро? И правильно, делать там нечего. Война, опять же. Как думаешь, сюда империя сунется?
– Да кто ж знает. Я с ними не общаюсь, – Векс улыбнулся.
– Ой, а у нас тут такие новости, – парень оглянулся, и понизил голос, – начальник наш бывший, ну, Мороз, леваком зарабатывал, проституток себе завел. Пара наших дур, и еще одна пришлая. Диана Невская. Такая, – парень замялся, подбирая нужное слово, – заводная, короче.
«А ты, конечно, начальника осуждаешь, и сам – ни-ни? Прям вот святой, и ни одну шлюху даже не потискал? Здорово, видать, Рат вас тут напугал».
Парень оглянулся и еще больше понизил голос.
– Всем говорила, что пришла с Токсово, одна, через лес шла, страху натерпелась. А как стали потом разбираться, оказалось, что веганская шпионка. Вот.
С Токсово? Диана? Невская? Да в их деревне сроду никаких Диан не было, Катерины, Насти, Маши, одна Ангелина, цыганка была, Кукла, а дочек своих назвала Зитой и Гитой. Самое смешное, что фильм тот не смотрела ни разу, а вот имена откуда-то узнала. Была еще семейка одна. Нормальные, хорошие люди. Только вот бабулю у них, царствие ей небесное уже, звали Грацией. И все бы ничего, только привез ее откуда-то в поселок дядя Дима Неумытов. Вот и получилась в итоге: Грация Неумытова. Смешнее только «Ричард Иванович Косолапов, главный редактор журнала «Коммунист». Но никаких Невских, и ни одной Дианы. Если только кто сам себе такое прозвище не взял.
– …Лучницей, говорю, себя назвала, говорила, что там у них, в Токсово, все луками охотятся.
Луками? Тогда это точно – не про них. Пробовали, но отказались. Хорошего лучника с детства учить надо, да и лук изготовить – тоже мастер нужен. Вот арбалет – другое дело. Так что в Токсово – арбалетчики.
Но говорить все это парню он не стал, чтоб не усиливать и без того неудержимый словесный понос.
– Дрезина до Гражданки когда?
– Подождать придется, только недавно уехала. Это часа через полтора, или меньше. Да вы не беспокойтесь, у нас тут кухня хорошая, перекусите. Развлечений вот нет теперь. Прикрыли.
Постовой захихикал, а Вексу почему-то захотелось двинуть ему по сальной роже.
– И не жалко. Я свой хрен не на помойке нашел.
Парень все понял, покраснел и опустил глаза. Хотел еще что-то сказать, но не успел, Векс ушел.
* * *
Кормили на Мужества и на самом деле неплохо: перловка и разварилась, как положено, и соли в ней было в меру. Печеная тыква вообще шла «на ура». Вегетарианский стол местный шеф-повар разнообразил печеными яйцами и вареной свининой. Похлебать Вексу не удалось: был вечер, и щи все съели. Вместо этого ему предложили выпивку, тихонько, чтоб никто не узнал только. Судя по довольным и раскрасневшимся физиономиям большинства посетителей, «тихонько» выпить предлагали всем. Опять подпольный бизнес… Векс улыбнулся, но отказываться не стал. Напиваться ему все равно нельзя, а за рюмочкой думается лучше.
Грина он заметил первым: тот как раз отходил от говорливого постового.
– Сашка!
Тот тоже заметил Векса и почти побежал к нему.
– Слава богу, рассказывай.
Векс сначала не понял, а потом до него дошло.
– Так ты что, с Выборгской, что – ли?
– Нет, с инспекцией от Рата, дураков пересчитывать.
– А не мешало бы, а то…
Но Алекс прервал его.
– Погоди, давай сначала с тобой разберемся.
– Со мной? Со мной – это надолго. Тогда надо брать бутыль, без поллитры тут точно ничего не сообразить.
– Тогда берем поллитру, я только за.
– Не, Саш. Тут говорить не буду. Уши. Хоть и тайны никакой, а народ баламутить попусту не хочу. Поехали к тебе. Там запремся, и я все расскажу. И совет нужен.
– Но выпить-то и сейчас можно.
– Можно, пойло тут тоже ничего. А скажи, что это тут у вас за история с Дианой Невской?
– А… Стой, а ты-то уж откуда знаешь?
– Да у постового словесное недержание. Все вывалил, только что не рассказал, в каких позах ее трахал. А про веганскую шпионку – это что, серьезно?..
Алекс хохотал. Во весь голос, громко, не обращая внимания на удивленные взгляды остальных посетителей. Ржал от души, так, что из глаз у него катились слезы.
