– Знакомиться будем? Это – Макар, я – командир, Волков моя фамилия.
– Александр.
Протянутую Волковым руку Алекс проигнорировал. Также, еще в Мурино, они с Вексом договорились, что никаких Алексов и Гринов. Просто – Александр, Саша. А то мало ли что. Может статься, что Алекс Грин – личность известная не только в пределах Конфедерации.
– Кхм. Дружбы не будет, значит. А зря. Как, к маршброску готовы?
– Может, как другим путем двинем? Напрямик-то покороче.
Идея пройти дорогой, которую проложил для своей группы Родька, принадлежала Грину. Были у него на этот счет кое какие соображения, которые он Вексу пока не сказал. Саму дорогу Алекс не запомнил, да с такой-то картой проложить ее… Тьфу, а не вопрос!
– Ноги о битый кирпич ломать?
– Командир, мужики дело говорят. Если через дома, то мимо перекрестка можно. Что-то я очкую.
Волков задумался. Он и сам мыслил про другой маршрут, гребаный перекресток уже забрал одного из них, и где гарантия, что Иван Иваныч был последним? На это инфернальное чудовище, видать, ничего не действовало. Или действовало, да только не так, как на тварей из плоти и крови: все-таки, тронул-то он только одного из них. А мог бы и всех с собой в ад забрать.
– Ладно. Развалинами так развалинами.
Много времени проложить маршрут ему не потребовалось: на самом деле, Волков уже прикинул маршрут.
Алекс с удивлением заметил, что идут они как раз Родькиной дорогой. Тем лучше: месть, которую он задумал, была из разряда мелких, но очень пакостных.
– Командир, передохнуть бы. Хоть минут пять.
Волков посмотрел на солнце.
– Десять минут.
Макар тут же брякнулся на битый кирпич, Волков – тоже. Сам Алекс садиться не стал, уперся локтями на разрушенную стену, разгрузив ноги. Так было даже удобнее, чем сидеть. Векс, заранее предупрежденный Грином, тоже пристроился с ним рядом.
Долго ждать не пришлось.
– Бляха муха! Тут кто-то кусается! Черт, и больно как!
Макар вскочил, похлопал по заду, потом залез рукой в штаны, пытаясь вытащить неизвестного обидчика, но ничего не нашел.
– Волков! Посмотри, что там?
Но Волкову было не до этого: паук добрался и до его задницы.
– Ч-черт! Мужики, вы чего ржете? Помогайте!
Кончилось тем, что бравым сталкерам пришлось спускать штаны и осматривать их и друг друга, выискивая кусачих тварей. Ничего не нашли. Да и все равно – было поздно: яйца у Волкова стремительно распухали, а левая «булка» Макара посинела, и он ее совсем не чувствовал.
Векс и Грин ржали, не скрываясь.
– Волков, у тебя как яйца, не звенят?
– Звенят, походу. Смотри, как осторожничает, боится – на звон муты набегут.
Волков молчал. Больше потому, что ему тоже было смешно. Больно, неприятно, но при этом, стоило только представить, как он, выставив вперед свои причиндалы, осторожно перебирает ногами, как разбирал смех. В конце концов, он не выдержал.
– Мужики, хватит смешить! Мне смеяться яйца мешают! Болят, заразы!
И захохотал.
– Полизать надо. Коты как лечатся? Лижут. Не, надо полизать!
– Саня, сука. Если сейчас не перестанешь, самого мне их вылизывать заставлю!
– А ты сначала догони.
Общего веселья не разделял только Макар: онемение перешло на ногу, и теперь он ее не чувствовал, и мало того, подволакивал.
– Все, не могу больше.
– Давай, за шею держись. Один хромой плюс один хромой равняется один здоровый.
– Это равняется два хромых!
Но помощь Векса Макар все-таки принял.
* * *
К Выборгской отряд подошел чуть позднее, чем планировалось. Дежурный, глянув на Волкова, присвистнул.
– Ну, мужик, ты и влип.
Волков побледнел, ожидая услышать никак не меньше, чем дату собственной смерти.
– Последнюю тарантеллу, можно сказать, схватил. Дня через три она на покой отправится, и до весны уже.
– Кого?!
– Паук это. Маленький, чуть больше мухи. Но зловредный. Если кусает, то всегда как раз в яйца норовит. Мягко ему там, что ли?
– Медом намазано! Лучше скажи, что делать.
– К доктору надо. И поскорее. Тут – чем быстрее, тем лучше. Иначе распухнет так, что ссаться слезами будешь. И аккуратнее в другой раз.
По перрону Волков с Макаром шли, сопровождаемые насмешками.
– Никакого сочувствия у людей, никакого сострадания!
– А ты, Макарушка, поплачься еще. Сами виноваты, вот народ и прикалывается. Ты бы сам первый, если что, ржать начал.
* * *
Мишка был в «баре», когда Волков и Макар зашли на станцию. Горшок заметил их первым, испугался, и уже начал ругать себя последними словами: столько стараний, и все псу под хвост, но сталкеры прошли мимо заведения, и в его сторону даже не взглянули. А вот их попутчики уселись как раз за соседний с Горшком стол. Одного из них он узнал, тот самый Кирилл, которого притащил Волков. Второй, получается, муринец? Разговаривали эти двое громко, не скрываясь, и Горшку не составило труда подслушать весь разговор.
– Мстя удалась на славу. Лично я доволен.
– Как тебе только в голову такое пришло? Не, поржали, от души. Я все боялся, потекут у тебя слезы, краска смоется.
– Я следил. Да и морковку на всякий прихватил. Хотя, нам бы тебе только противоядие получить, и хрен с ним, с этим маскарадом.
– Нет, Сань. Нам бы оттуда потом живыми уйти. И этих двоих все равно не надо бы со счетов списывать.
– Уйдем, Кирюха, уйдем. Я не Пашка, конечно, но кой-чего умею. Да и ты не лыком шит. Прорвемся.
– Прогуляться не хочешь? Пока эти чудики свои причиндалы лечат?
– До Сугроба? Да, пошли, конечно.
Горшок чуть с табуретки не свалился. Получается, этот второй и не муринец вовсе? Дела-а.
* * *
– Привет, Сухроб. Узнаешь?
– Не забыл, привет. Все нормально, значит, у вас? Все живы.
– Живы.
– И куда вы теперь?
– На Петроградскую.
– Спасать человечество? – Сухроб рассмеялся.
– А что? Может и так.
– Удачи. Возвращайтесь.
– Куда мы денемся.
* * *
Если уж играть в шпионов, так играть до конца. И Горшок отправился к медпункту.
Как такового доктора на Выборгской не было, зачем, если рядом целая станция медиков? Но фельдшера держали. В очереди к нему сейчас как раз и сидели Волков с Макаром. Вернее, сидел один Волков. Макар стоял. Они так были заняты собой, что не заметили бы Горшка, даже если бы он продефилировал у них подносом. Просто подумали бы – глюки. Под действием паучьего яда.
