Он посмотрел внимательно:
— Вы побледнели, ваша светлость. Что тревожит?
— Не знаю, — ответил я сердито, — что-то происходит…
— Здесь? На корабле?
— Не знаю, — ответил я тревожно. — Знать бы! Только чувствую, как воробьи чуют приближение большой бури. Что-то надвигается.
Он кивнул, во взгляде проступило сочувствие.
— У меня тоже так бывает, — сказал неожиданно. — И часто. Тогда зажимаю себя в кулак, чтоб и не пискнуло, и… пру, как лось весной, вперед и вперед!
— И как?
Он коротко усмехнулся.
— Пока получается. Даже через океан сумел перебраться на эту сторону, чего о себе раньше никогда бы не подумал!
— Я тоже, — признался я, — узнал о себе кое-что такое, чего никак не ожидал. Еще немного, и уважать начну.
Он бросил циркуль на карту, сладко потянул спину.
— Ладно, пойду наверх. А то разоткровенничался, как женщина, потом стыдно в глаза смотреть будет.
Я проводил его долгим взглядом, Ордоньес не так уж прост, как старается выглядеть, но и я стараюсь для простых воинов выглядеть рубахой-королем, а еще ручкой-парнем, что делит с ними все воинские тяготы и потому понимает их нужды.
Карта постепенно обретает законченные очертания с трех сторон, осталась только та сторона, куда запретил лететь незримый страж, да еще береговая линия намечена только по краю, однако немалая часть архипелага уже вот она, масштаб и пропорции соблюдены. И хотя неизвестно, почти все уже на карте или только малая часть, но, чувствую, что и этого достаточно для раздумий и тревожных опасений…
Когда вышел наверх, корабль под свежим попутным ветром мчится, как будто летит, едва касаясь белых от пены гребешков волн. Паруса эротично выпуклы и тянут за собой с такой силой, что вот-вот каравелла оторвет дно от воды и взлетит, превратившись в сказочный летучий корабль.
Канаты звенят, как туго натянутые струны на луках и арбалетах, мне показалось, что куда уж быстрее, однако Ордоньес на мостике огляделся и велел бодро:
— Бизань к ветру!..
Матросы ринулись по веревочным лестницам, хлопнуло разворачиваемое полотнище, каравелла даже наклонилась вперед, как бегун на короткой дистанции, уже не скользит по волнам, а вспарывает море, как мясник тушу зверя.
Матросы остались на реях, готовые к новым неожиданным маневрам, да и нравится им, как мне вдруг показалось, вот так сидеть на высоте и посматривать свысока.
Слева проплывает остров, массивный, настоящий осколок тектонической плиты с обрывистым краем, на лодке не пристать, медленно уплывает в сторону, корабль наш словно стоит на месте, а этот каменный массив поворачивается, послушно показывает бок, пузо…
С клотика раздался вопль:
— Корабли!.. Много кораблей!.. Слева за островом…
Ни Ордоньес, ни я не успели среагировать, Ордоньес только крикнул раздраженно:
— Как много? Насколько далеко?..
И умолк, скалистый обрыв отодвинулся, открывая за ним морской простор, едва ли не до горизонта усеянный множеством мелких суденышек. Половина с одной мачтой, другие вовсе весельные, идут нам навстречу настолько близко друг к другу, что едва не цепляются веслами и не сталкиваются бортами.
— Черт бы их побрал! — прорычал Ордоньес. — Поднять все паруса!..
По кораблю раздался вопль:
— Поднять кливера! На брасах стоять!
Палуба под напором ветра в спину еще больше накренилась вперед, каравелла пошла быстрее, однако нос глубже зарывается в воду и вспарывает ее, как мощный плуг жирную землю. Волны отвешиваются в обе стороны настолько высокие, что легко перевернут любую шлюпку и даже когг, что посмеет неосторожно приблизиться.
Из «вороньего гнезда» донесся крик:
— «Ужас» спрашивает, не повернуть ли?
Ордоньес крикнул:
— Не успеваем!.. Пусть держит курс строго за нами!
— Есть, сэр!
Я с сильно бьющимся сердцем всматривался в неожиданно собравшуюся флотилию. Вместо того чтобы расступиться, одни стягиваются навстречу, другие спешат наперерез, весельные начинают обгонять, потому что парусным приходится маневрировать, чтобы в бейдевинде идти против ветра… ощущение такое, что наши корабли хотят захватить, а если не удастся, то уничтожить…
Из «вороньего гнезда» раздался вопль снова:
— «Ужас» передает: сзади еще эскадра. Вышли из-за островов и прут на попутном следом.
Ордоньес выругался громче, закричал через перила:
— К бою! Абордажные сети — быстро!
Юрген крикнул, в свою очередь:
— Все по местам! Пошел брасы!
Я ринулся в каюту, наверху грохот ног и злые выкрики, а когда вернулся в доспехах, при мече, с луком Арианта и арбалетом, корабль с обеих сторон от бортов и до середины мачт торопливо завешивают обычными рыболовецкими сетями, абордажными, как сказал Ордоньес, хотя, на мой взгляд, они как раз противоабордажные.
Ордоньес, злой и очень серьезный, появился в кирасе поверх кольчуги с длинными рукавами и достигающей колен, в руке длинный узкий меч.
— Ну что, ваша светлость, — прорычал он с веселой угрозой, — не удалось вам одному резвиться на островах?
— Всем достанется, — согласился я.
Он с завистью смотрел, как я натянул лук. Навстречу, словно на таран, идут сразу три весельных корабля типа легких драккаров.
— Рано, — сказал он почти злорадно.
— Ага, — ответил я, — точно…
Стрела сорвалась с тетивы, дуга получилась высокой, но почти на излете ударила в лицо человека, что стоял на носу и воинственно размахивал мечом.
Ордоньес ахнул, раненый упал, а я начал торопливо, взвинчивая темп с каждым выстрелом, осыпать стрелами людей с оружием у борта.
Их корабль уже подошел совсем близко, мои стрелы идут по наклонной вниз, Ордоньес рычал от зависти, а я торопливо обрушил град стрел на второй корабль.
— Гребцов бейте, — прорычал Ордоньес. — В какой преисподней учат такой меткости?
— В нижнем круге, — ответил я.
— Сам дьявол?
— Это я его обучал, — признался я скромно.
Гребцов я выбил с одной стороны, корабль пошел в сторону и столкнулся с третьим, весла перепутались, там орали и спешили расцепиться, заодно загородили дорогу другим, однако с правого боку и с левого уже подошли другие кораблики.
Я сцепил зубы и спешно стрелял, выбирая либо вожаков, либо гребцов. У правого борта наши подняли крик, начали тыкать копьями и остриями мечей. С той стороны сетки появились головы, их рубили, едва те показывались над краем.
Я подумал, что потери у нападающих будут чудовищными, это же не с борта на борт перепрыгнуть, как можно между каравеллами одного типа, здесь надо карабкаться снизу, но руки заняты…
