– Спасибо, не надо, – поторопилась я отказаться, вспомнив жгучее чувство во рту после этого бренди.
Тегрей не стал настаивать. Пожал плечами и пригубил свой бокал. Зажмурился, явно получая удовольствие от столь своеобразного и крепкого напитка.
– Итак, – произнес он через неполную минуту. Поднял бокал и взглянул на меня через переливы золотисто-коричневой жидкости. – Почему ты так остро отреагировала на то, что Ринуальдо шантажировал Джессику жизнью ее дочери?
– Потому что это некрасиво и подло, – тут же выпалила я загодя придуманное объяснение. – Зачем втягивать в интриги невинных детей? Они ведь не отвечают за грехи родителей!
– Ой ли? – Короткий смешок сорвался с губ Тегрея. – Увы, история знает немало обратных примеров. Очень часто именно детям приходится отвечать за грехи их родителей.
После такого откровения, думаю, тем более не стоит выкладывать мою догадку Тегрею. Если Амьен в действительности был отцом ребенка Джессики, то… Демоны, да не знаю я, что это означает! Амьен был сыном Роберта, получается, эта девочка – прямой потомок королевской крови. Интуиция подсказывает мне, что далеко не все будут довольны из-за такого увеличения рода Визгордов.
– Я не хочу давить на тебя, Альберта, – ласково произнес Тегрей. – Но ты должна понимать, что допросы Ринуальдо продолжатся. Сейчас я вел себя… – Запнулся, подбирая нужное слово. Почти сразу с кривой усмешкой продолжил: – Гораздо мягче, чем веду себя обычно с преступниками. Так что уже при следующей нашей встрече он выложит все как на духу. Вспомнит даже то, что, как считал, давным-давно забыл. И, естественно, девочку тоже отыщут в ближайшее время.
– Почему? – перебила его я. – При чем тут девочка?
– Потому что Джессика участвовала в покушении на короля. – Тегрей всплеснул руками, словно удивленный, что надо объяснять настолько очевидные вещи. – И потому что у меня появились кое-какие мысли в отношении этого ребенка. Собственно, можешь даже не отвечать мне. Настаивать я не собираюсь. Я просто хотел проверить, насколько твой ход рассуждений совпадает с моим. Ты несколько раз удивляла меня за сегодня. Удивишь еще раз?
Я опустила глаза. Потерла виски, в которых тупо заворочалась пробуждающаяся головная боль.
Как же я устала! Кажется, что этот бесконечно долгий день никогда не завершится.
– Пожалуйста, Альберта, – прошелестел Тегрей. – Твои слова ничего не решат в судьбе этого ребенка.
– Я подумала, что эта девочка вполне может быть ребенком и Амьена, – глухо проговорила я. – Если он и Джессика были знакомы с детства, то это более чем вероятно. И тогда получается, что она…
– Внучка Роберта, – завершил за меня Тегрей.
Медленно поднял бокал и отпил еще. Меня аж передернуло при этом. Такое чувство, будто у него в бокале обычная вода. Ну, или чай, если учитывать цвет напитка. Даже не поморщился.
– Любопытно, – наконец, резюмировал Тегрей. – Очень любопытно. Кстати, не расстраивайся из-за того, что тебе пришлось мне рассказать об этом. Говоря откровенно, мои мысли по поводу этого ребенка полностью совпадают с твоими.
– И какая судьба ждет эту девочку? – осмелилась я на логичный вопрос.
Тегрей как будто не услышал меня. По его непроницаемому лицу было совершенно непонятно, о чем же он думает в этот момент.
Кто бы сомневался! Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Точнее сказать, совсем не хотелось. Почему-то мне кажется, что ответ мне совсем не понравится.
– Что еще тебя насторожило в рассказе Ринуальдо? – спросил Тегрей. – Ты так очаровательно нахмурилась, когда он повествовал о том, как Амьен проник во дворец. Что тебя смутило?
А вот на этот вопрос я точно не буду отвечать. Потому что при рассказе Ринуальдо я отчетливо вспомнила, как Равен прошептал что-то на ухо Тегрею при нашем появлении во дворце. В самом деле, как-то смешно предполагать, будто люди герцога не обращали пристального внимания на перемещения главного камергера. Его бы просто не выпустили из дворца, и неважно, какими воротами он бы при этом воспользовался. С чего вдруг столь важному придворному отлучаться в город, когда сам король находится при смерти? А тут вдруг камергер возвращается, при этом охрана герцога точно знает, что он не уходил никуда. Нестыковка получается!
Но из всего этого следует очевидное. Тегрей если не знал о предательстве Ринуальдо, то догадывался о нем. Но по каким-то причинам предпочел не раскрыть обман сразу, а принял участие в весьма опасной игре, на кону которой стояла жизнь самого короля.
А если бы мы не сумели выбраться из потайного хода? Что бы тогда случилось? Ответ, увы, очевиден. Король бы погиб, и престол занял, скорее всего, Тегрей, раз уж сам Амьен не претендовал на власть, а всего лишь хотел отомстить за смерть матери и безразличие со стороны отца.
На редкость неприятные выводы! Неприятные и очень опасные! Как бы мне после их озвучивания голову не свернули. Да, Тегрей не принимал участие в заговоре. Но вдруг он захотел воспользоваться его итогами? Как ни посмотри: одни плюсы. И руки бы не замарал, и даже Томас, заклятый враг, был бы готов засвидетельствовать его невиновность, и вся палата лордов в полном составе явилась бы умолять его занять престол.
– Молчишь, – скорее, утвердительно, чем вопросительно протянул Тегрей, устав ждать моего ответа. – Полагаю, будешь молчать и дальше. Не правда ли?
Я покрепче сцепила руки в замок, не желая выдать себя предательской дрожью пальцев.
– И что мне с тобой делать? – Тегрей укоризненно вздохнул. – Альберта, ты мне нравишься. Ты мне очень нравишься. Я не хочу тебе угрожать. Напротив, я был бы по-настоящему счастлив, если бы мы подружились. Скажи, почему ты меня так боишься?
И он еще спрашивает? Да потому что! Потому что он – брат короля, а я обычная провинциалка. Потому что он то и дело сыплет замаскированными угрозами в мой адрес. И я не сомневаюсь, что при желании он просто уничтожит меня. И, скорее всего, даже не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле слова.
– Я задал вопрос, – напомнил мне герцог, когда пауза слишком затянулась. – Простой вопрос, не имеющий никакого отношения к Роберту и расследованию. Неужели ты наотрез отказываешься разговаривать со мной?
– Нет, – с трудом выдавила я. – Я… Я не знаю, что сказать.
– Не знаешь? – В карих глазах герцога заплескался смех. Он медленно поставил бокал на столик и скользнул ко мне.
Удивительно, но я нашла в себе силы не попятиться. Хотя больше всего на свете мне хотелось сейчас взвизгнуть от ужаса и рухнуть на колени, совсем как Ринуальдо недавно. А затем долго и самозабвенно каяться во всех своих грехах.
– Альберта. – Тегрей поднял руку и приласкал меня по щеке. Задержал на ней руку. – Что, если я дам тебе слово чести, что никогда не причиню тебе боль? Наверное, ты злишься на меня за ту пощечину. Признаю, я был не прав. Действовал сгоряча и на нервах. Но, клянусь, подобного больше не повторится. Я скорее отрублю себе руку, чем подниму ее на тебя еще раз.
