В гостиной повисла тишина. Тегрей по-прежнему улыбался, видимо, ожидая, что я скажу или сделаю. А я… Я вдруг ощутила свинцовую усталость, навалившуюся на меня.
Слишком тяжело мне дается общение с этим человеком. Как будто я не сидела в удобном кресле и не пила вино, а без отдыха таскала тяжести. Как же все-таки нелегко вымеривать каждое слово и в каждой фразе искать потайной смысл!
– А теперь, с твоего позволения или без оного, я все-таки отправлюсь домой, – проговорила я и встала. – Не буду злоупотреблять твоим гостеприимством.
– Альберта, не дури. – Тегрей покачал головой. – Я уже сказал, что не трону тебя. Сколько еще обещаний и клятв мне дать? Утром я отвезу тебя к Томасу. А сейчас слуга отведет тебя в спальню. Прими горячую ванну. Отоспись как следует. Словом, отдыхай.
– А… – Я запнулась, опять покосившись на разорванные бумаги.
Как-то неловко спрашивать Тегрея, каким будет наше общение дальше. Зуб даю, он не оставит меня в покое. Но что он собирается предпринять?
Тегрей перехватил мой взгляд. Вновь фыркнул от смеха, без всяких проблем разгадав мои встревоженные мысли.
– Знать ответы на все вопросы – очень скучно, моя целомудренная Альберта, – весело проговорил он. – Просто наслаждайся жизнью. Скучать тебе в ближайшем будущем не придется.
– И опять это звучит как угроза, – буркнула я, выразительно поежившись.
Но Тегрей предпочел проигнорировать мою последнюю фразу. Он поднял со столика небольшой колокольчик и позвонил в него. Спустя пару секунд в гостиную скользнул тот самый слуга, который прежде уже приносил вино.
– Эйхр, проводи мою милую гостью в розовую спальню на втором этаже, – проговорил Тегрей. – Она остается на ночь.
Слуга бесстрастно поклонился, не выказав ни малейшего удивления от этой новости. Выжидающе посмотрел на меня.
Ох, и все-таки я бы с радостью ринулась обратно к Томасу! Прямо так: в носках вместо туфель и под проливным дождем. Но неимоверным усилием воли заставила себя успокоиться.
Ладно, Альберта, не стоит пороть горячку. Тегрей прав, он связан клятвой. Стало быть, не посмеет мне ничего сделать.
Правда, утешение вышло так себе.
Глава вторая
Спальня, куда меня привел Эйхр, действительно оказалась розовой. Ковер приятного персикового цвета, покрывало на кровати чуть более насыщенного оттенка. Затем слуга поклонился и вышел, ничего мне не сказав.
Да, стоит отметить, что слуги Тегрея не отличаются болтливостью. Впрочем, говорить им все-таки разрешено в отличие от слуг того же Томаса.
Как ни странно, но я заснула быстро и без проблем, хотя клялась себе, что и глаз не сомкну в доме герцога. И никакие кошмары не тревожили меня в эту ночь.
Понятия не имею, сколько было времени, когда я открыла глаза. Неяркий свет пасмурного дня с трудом просачивался в комнату через плотно задернутые шторы, поэтому в комнате царила приятная полутьма.
Я с удовольствием потянулась. Но тут же замерла, прислушавшись.
В доме кто-то разговаривал. И, судя по всему, беседа явно велась на повышенных тонах.
Сдается, я узнаю голос Томаса!
Я мигом спрыгнула с кровати. Принялась торопливо натягивать на себя платье, постоянно путаясь в ткани. Неужели Томас явился сюда? Даже страшно представить, какой скандал он устроит, узнав, что я провела ночь в жилище его извечного противника!
Спустя несколько секунд я выскользнула в коридор. Туфли свои я так и не сумела обнаружить, поэтому пришлось облачиться в те же шерстяные носки, что натянул на меня вечером Тегрей. На прическу тоже не стала тратить времени, и волосы в беспорядке рассыпались по плечам.
– Стало быть, Альберта у тебя, – услышала я гневное восклицание, донесшееся снизу.
Я невольно замедлила шаг. Бесшумно скользнула к лестнице, ведущей в холл, и замерла, прильнув к перилам.
Тут меня не заметят. И в то же время я без проблем услышу разговор Тегрея и Томаса.
Понимаю, что я должна была сразу спуститься и постараться успокоить своего несостоявшегося жениха. Но… Очевидно, что он в бешенстве. А попадать ему под горячую руку ой как не хочется. Не сомневаюсь, что после этого я услышу много нового о себе и своем недопустимом поведении.
– Не кричи ты так, – язвительно посоветовал Тегрей. – Иначе разбудишь ее. Прошлая ночь выдалась… м-м… утомительной для нее.
Вот ведь… нехороший тип! Эдак Томас точно решит, что я сдалась на милость герцога.
И я решительно спустилась на пару ступеней, желая немедленно прояснить этот вопрос.
Но опять замерла, когда услышала голос Томаса.
– Ты… – прошипел он, забулькав от душившей его ярости. – Ты…
– И не стоит благодарностей, – холодно отрезал Тегрей. – Или мне надо было проехать мимо нее, когда вчера она брела по темной улице одна?
– Брела по улице? – с легким оттенком недоумения переспросил Томас.
– Дружище, сколько ты вчера выпил? – с плохо скрытой брезгливостью осведомился Тегрей. – Даже не заметил, что твоя невеста выскочила прочь из дома после разговора с тобой.
– Я заметил, – глухо возразил Томас. – Но… Подумал, что ей надо успокоиться.
– И продолжил при этом напиваться, пока не отрубился, – фыркнул Тегрей. – Когда ты заметил ее отсутствие? Сегодня утром, когда проспался?
Томас молчал. И это красноречивее любых слов говорило о правоте герцога.
– Не беспокойся, я не тронул Альберту и пальцем, – продолжил Тегрей. – Она мне слишком нравится. Было бы неправильно давить на нее, когда она пребывала в столь расстроенных чувствах. Слишком легкая и недостойная победа бы получилась. Поэтому я просто привез ее сюда и поговорил по душам. По-моему, она всерьез намеревалась переночевать на улице, лишь бы не возвращаться к тебе. Или же помчалась бы прямиком до Итрона под проливным дождем.
– Я не думал, что она так близко к сердцу воспримет мои слова, – смущенно пробормотал Томас.
– Томас, прости за откровенность, но ты идиот, – жестко произнес Тегрей. – Не думал он, видите ли. Да всем окружающим ясно, что бедная Альберта влюбилась в тебя. А как ты себя вел с ней? Понукал, кричал по поводу и без оного. Запугал до невозможности.
– Я… – Томас запнулся. Осторожно проговорил: – Я вел себя как обычно.
– Обычно для кого? – насмешливо спросил Тегрей. – Для Велдона? О, не сомневаюсь, что твой приятель уже привык к твоему характеру. Альберта знает тебя немногим больше месяца. Смею напомнить, что она спасла тебе жизнь. А ты обращался с нею словно с домашней собачкой.
– Возможно, ты прав, – после долгой паузы согласился Томас. – Действительно, я был излишне суров с нею.
