По Ведне, женщине путь в рай заказан, ибо у нее нет души. Боги создали женщин для того, чтобы они вынашивали детей, удовлетворяли похоть мужчин и трудились в поте лица до самой кончины – как правило, безвременной.
Из всех культов Таглиоса учение Ведны имело наиболее четко выраженный антифеминистский характер, но оно же было и наиболее гибким. В нем присутствовали женщины-святые и героини. В моей армии почитатели этого культа приспосабливались к дисциплине куда легче, чем гунниты и шадариты. Веднаиты уже возвели меня в ранг святых – покровителей воинов. Таких святых было три, все они носили имя Исмалла, принадлежали к одному племени и жили в одном веке, но в разное время, примерно восемьсот лет назад.
Впрочем, религиозного сумбура хватает и там, откуда я родом. Я не пыталась критиковать убеждения таглиосцев, но хотела разобраться в них и не стеснялась задавать вопросы. Все-таки знание – важное оружие.
По утверждению Нарайяна, только его религия – истинная. Это потому, что все верования на свете проистекают из культа Кины. И то, что мне приходилось до сих пор видеть, лишь результаты влияния этой первоосновы.
– Госпожа, известно, что в Книгах отражены истории Детей Кины, относящиеся к древнейшим временам, когда люди только обрели письменность, и что некоторые из этих Книг написаны на языках, умолкших еще десять тысяч лет назад.
– Что это за Книги? И где они находятся?
– Их еще называют Книгами Мертвых. Давным-давно Дети Кины пережили тяжелые времена. Великий полководец Радрейнак основал огромную империю. Он оскорбил Кину, и та решила отомстить. Волею случая Радрейнаку удалось спастись, и он начал беспощадную войну против нее. Хранители Книг были вынуждены тайно бежать. На тех, кто знал об их местонахождении, Радрейнак обрушил свою ненависть. Святой Махтнахан дан Джакель сломал ему шею своим серебристым румелом, но это произошло позже.
Тут Синдху произнес что-то нараспев – таким тоном говорят «Хвала Всевышнему» или «Да святится имя Его».
– А кто это – Махтнахан? – спросила я.
– Среди обманников он был единственным обладателем серебристого румела. Ему удалось отправить в рай более тысячи душ.
А Синдху произнес все с той же напевностью:
– Каждый, кто хоть раз набросил свой румел и познал экстаз слияния с Киной, стремится достичь высот Махтнахана.
– И пусть удача сопутствует ему, – расплылся в любимой ухмылке Нарайян. – Махтнахан не только освободил нас от страшного врага, нашего беспощадного гонителя, но и не погиб, совершая сей подвиг. Он прожил еще сорок лет.
Они рассказывали были и легенды одну за другой, а я слушала с тем же интересом, с каким внимал бы этим людям Костоправ. Нарайян не уставал утверждать, что где-то сокрыты правдивые записи излагаемых событий и найти их – великая мечта всех поколений джамадаров.
– Госпожа, сегодняшний мир немощен. Наиболее сильны в нем Хозяева Теней, но и они не знают на самом деле, к чему стремиться. В Книгах же… Считается, что в них заключено множество секретов. Описаны утраченные искусства.
Мы опять поговорили о Книгах. Не то чтобы я всему верила. Мне и раньше приходилось слышать легенды об этих кладезях тайн, способных потрясти мир. Но меня поразил рассказ о месте, где были спрятаны Книги.
Судя по описанию Нарайяна, оно очень похоже на приснившиеся мне пещеры.
Может, и удастся как следует изучить культ Кины. После того, как я упрочу свое положение в этих краях.
Нельзя сказать, что до сих пор я пассивно ждала, когда Нарайян решит наконец выложить всю правду о своей богине. Я прислушивалась к разговорам в лагере, исподволь расспрашивала людей, и у меня уже сложилось довольно ясное представление об этом культе, основанное на мнениях тех, кто к нему не принадлежал.
Каждый таглиосец слышал о Кине и не сомневался в ее существовании. И о душилах тоже знали все. Но общее мнение о них было таково: это корыстные бандиты, а не религиозные фанатики. Считалось, что их истребили еще в прошлом веке.
Я сказала об этом Нарайяну. Тот только улыбнулся в ответ:
– В этом наше преимущество, Госпожа. Ты же видишь: мы с Синдху ничего не скрываем. Наоборот, открыто живем среди людей и даем понять, что мы – те самые знаменитые душилы и лучше нас не злить. И люди боятся, потому что легенды об этих убийцах все еще ходят здесь, и кто знает, вдруг мы выкинем что-нибудь в подражание душилам прошлого.
– Но есть и те, кто верит в вашу секту. – Я подозревала, что к числу этих верящих относятся Копченый, Радиша и некоторые другие высокопоставленные особы.
– Такие бывают всегда. Но их немного.
Ну и коварный же коротышка! А ведь ты, весьма вероятно, и вправду зеленщик, почитаемый в своей общине как добропорядочный гуннит, заботливый отец и добрый дедушка. Но в сезон, когда нет дождей и изрядная часть населения Таглиоса занимается торговлей в других краях, ты собираешь шайку и тоже снимаешься с места, чтобы, ничем не отличаясь от мирных купцов, убивать доверчивых встречных. И ты, безусловно, преуспел в этом ремесле. Потому-то и уважает тебя Синдху.
Теперь их кастовая система стала мне понятна. В ее основе лежало количество безупречных убийств.
Вероятно, Нарайян был богат, хоть и скрывал это. Поклонники Кины не только убивали, но и грабили своих жертв.
Правда, этот культ можно считать более демократичным, чем другие. Нарайян принадлежал к низшей касте, к тому же имел шадаритское имя, и тем не менее его избрали джамадаром. По словам Синдху, Нарайян был искусным тактиком и пользовался благосклонностью Кины, о чем свидетельствовала его исключительная удачливость. Авторитетный лидер, живая легенда.
– Ему даже не нужны рукохваты, – добавил Синдху. – Только лучшие из обладателей черного румела умеют убивать так быстро и ловко в одиночку.
И этот прославленный искусник – мой помощник. Забавно. «Рукохваты». В устах Синдху это звучало вдохновенно.
– У нас много профессий, Госпожа. Новички занимаются рытьем могил и дроблением конечностей. И многие остаются на этом уровне, не освоив правильную работу с румелом. Желтый румел – это первая ступень мастерства, ее занимают подмастерья. Убивать им дозволяется редко, но они находят жертву и удерживают ее; душат же обладатели красного плата. И очень немногие заслуживают черного румела, они становятся жрецами и джамадарами. Жрецы совершают ритуалы, толкуют знамения, ходатайствуют перед Киной, ведут счета и хроники братства. Они же при необходимости выступают в роли судей.
– Я не был жрецом, – сказал Нарайян. – Эта профессия – для образованных.
Жрецом не был, а рабом был. И сумел добиться черного румела. Я поинтересовалась, не мстил ли он своим угнетателям, тихо отправляя их души в рай?
– Иногда выпадал удобный случай, – признался Нарайян. – Но Кина учит, что убивать следует во славу ее, а не в порыве гнева. Мы также избегаем убийств по политическим мотивам, если, конечно, речь не идет о безопасности нашего братства.
