– Как считаешь, Синдху достаточно авторитетен? Его можно оставить с Ножом?
– Безусловно, Госпожа.
– Прекрасно. Ножу необходимо побольше узнать о Синдху. Придется ему рассказать кое-что о вашем братстве.
– Госпожа?!
– Если у тебя в руках инструмент, нужно знать, для чего он пригоден. Это только по мнению жрецов все следует принимать на веру.
– Жрецов и чиновников, – поправил меня Нарайян. – Ты права, Нож ничего не принимает на веру.
Да уж, он самый недоверчивый человек на свете. И в один прекрасный день это может испортить наши отношения.
– Скажи, найдутся ли в братстве циники, способные прикинуться адептами других сект?
– Госпожа?! – Судя по тону, Нарайян счел вопрос оскорбительным.
– Слишком мало источников информации. Вот если бы у нас были друзья и в других братствах…
– Насчет Таглиоса не скажу, Госпожа. На мой взгляд, это маловероятно.
Накатила тоска по старым временам, когда мои возможности были поистине безграничны и мне подчинялись сотни демонов-шпионов. Я могла даже считывать память мыши, живущей в стене комнаты, где совещались мои враги.
Я объяснила Нарайяну, что создала империю, имея поначалу такие же скудные средства, как нынче у нас. И это правда, но тогда у меня было столько сил! Теперь же я частенько чувствовала себя беспомощной. Но силы возвращались, хоть и медленно. Слишком медленно…
– Пришли ко мне Ножа.
Мы с Ножом прогуливались вдоль реки к востоку от крепости. Он молча выслушал меня и произнес лишь одну загадочную фразу, когда мы подошли к дереву, под которым над водой свисала удочка.
– Похоже, Лебедь так и не вернулся.
Пришлось спросить, что он имеет в виду. Я посмотрела на крепость. И Лебедь, и Мэзер там, им временно поручено командовать всеми войсками Таглиоса в низовьях реки. Интересно, насколько серьезно эти двое относятся к своему назначению? За пределами крепости они появлялись редко. Поддерживает ли Нож с ними связь? Последнее время он был очень занят. Спать ложился позже меня, потому что не только муштровал подчиненных, но и сам усиленно тренировался. Интересно, зачем это ему? Я чувствовала в нем накопившуюся безотчетную злобу.
Подозреваю, что он из тех, кто считает своим долгом изменить мир.
Людей этого типа легко подчинить своей воле. Гораздо легче, чем таких, как Лебедь, желающих только одного – чтобы их оставили в покое.
– Подумываю тебя повысить, – сказала я.
Он с саркастической усмешкой спросил:
– До какой должности, до твоей? Или ты и себя хочешь повысить?
– Конечно хочу. Ты будешь командовать годжийским легионом, а я – всей армией.
– Отправляешься на север? – Он был догадлив и не любил ходить вокруг да около.
– Мне надо в Таглиос. Этого требуют мои интересы.
– Там опасно. Все равно что лезть в пасть к крокодилу.
– Не поняла.
– Ты должна быть здесь. Формировать армию, набираться сил. Но и там тебе нужно быть, чтобы укоротить жрецов. Иначе они не пустят в Отряд добровольцев.
– Да.
– Тебе нужны командиры, которым можно доверять. Пока что ты в одиночестве.
– Разве?
– Возможно, я ошибаюсь, неверно оценивая интересы Нарайяна и Синдху.
– Возможно, не ошибаешься. У них свои задачи. Что ты знаешь об этих людях?
– Лишь то, что они – не те, за кого себя выдают.
– Ты слышал об обманниках, Нож? Их еще называют душилами.
– Это культ смерти. Вероятно, он остался только в легендах. Радиша упоминала обманников и их богиню. Колдуны верят в их существование и очень боятся. А воины говорят, что душил истребили. И что же, это не так?
– Не так. Секта сохранилась. Она поддерживает меня, потому что ей это выгодно. Я не буду знакомить тебя с религией душил. Она омерзительна, и я не уверена, что ее основные догматы были изложены мне правдиво.
Он что-то проворчал. Интересно, о чем он сейчас думает? По виду не определишь.
Мне доводилось встречать таких, как он. Если вдруг встречу обладателя совершенно незнакомой натуры, запомню этот день на всю жизнь.
– Не волнуйся и поезжай на север. Я справлюсь в Годже.
Я не сомневалась, что так и будет. Мы пошли назад, в лагерь. По дороге я пыталась не ощущать смрада с другого берега реки.
– А к чему стремишься ты, Нож? Почему решил присоединиться к моему делу?
Он пожал плечами – для него это был нетипичный жест.
– В мире много зла. Наверное, я всего лишь выбрал одно из зол, чтобы вести личную войну с остальными.
– Откуда такая ненависть к жрецам?
На сей раз он не стал пожимать плечами. Но и уклонился от прямого ответа.
– Если каждый человек в этом мире выберет одно из зол и поведет беспощадную борьбу с ним, зло когда-нибудь исчезнет.
Это самый простой способ борьбы. Извечный. А сколько зла совершается во имя высоких целей! Ни один злодей себя таковым не считает.
Но я не стала разубеждать Ножа. Пусть себе тешится иллюзиями. Если это и в самом деле иллюзии. Думаю, на самом деле их у Ножа не больше, чем у клинка.
Вначале я считала, что просто нравлюсь ему, как, например, Лебедю. Так мне казалось, когда он на меня смотрел. Но ни разу Нож не намекнул, что воспринимает меня не только как товарища по оружию.
Этот человек оставался для меня загадкой.
– Ты поговоришь с Лебедем и Корди? – спросил он. – Или лучше я?
– О чем ты?
– Зависит от того, что бы ты хотела обсудить. И как. Пококетничаешь с Лебедем – он на край света за тобой пойдет.
– Неинтересно.
– Ладно, тогда я сам с ним потолкую. А ты поезжай в Таглиос и сделай там все, что нужно.
Следующий рассвет застал меня в пути на север, в сопровождении двух неполных и слабо обученных рот, а также Нарайяна, Рама и обоза с трофеями, добытыми в схватке со всадниками Хозяев Теней.
24
Радиша нетерпеливо ждала, когда Копченый наконец убедится в том, что его чары успешно защищают от подслушивания.
Прабриндра Дра развалился в кресле, глядя на суету лениво и равнодушно. Но когда колдун дал знак, что все в порядке, князь заговорил первым:
– Что, сестренка, плохие новости?
– Плохие? Не знаю. Но уж точно неприятные. Разгром при Дежагоре был ужасен. Зато, по мнению сведущих людей, Хозяева Теней понесли большие потери и в этом году беспокоить нас больше не будут. А женщина, при виде которой у тебя текут слюнки, осталась жива.
