– Знаешь, что такое шальная карта?
Он кивнул, Я остановилась, опустила голову, зажмурилась и постаралась сотворить жуткую иллюзию. Над нами в вышине появилась крылатая ящерица, огромная, вдвое больше орла. Она спикировала.
У ворон острое зрение. Для птиц они довольно сообразительны, но все же не семи пядей во лбу. И коль скоро они запаниковали, вразумительного отчета хозяйка от них не получит.
– Твоя работа? – спросил Нож, наблюдая за бегством птиц.
– Эти вороны шпионят для одной из шальных карт в нашей игре. – Я рассказала о найденных в роще вещах и о том, что они могли означать.
– Мэзер и Лебедь поминали Ревуна и Душелова, причем недобрым словом. Но и о тебе они отзывались неласково. А что здесь нужно этим колдунам?
Когда я закончила, вернулись вороны. Нож легко разобрался в интригах старой империи. Похоже, у него был опыт.
Вороны возобновили слежку. Я их больше не пугала, такие шутки могли вызвать подозрение. На губах Ножа играла довольная улыбка.
Возвращаясь, мы заметили, что нас заждались; все это время за нами чутко наблюдали. Каждый волновался по-своему.
– Впервые в жизни я рад тому, что Корди и Лебедь спасли меня от крокодила, – прошептал Нож.
Я взглянула на него. Пожалуй, он не кривил душой. Еще ни разу я его не видела таким оживленным.
54
Прабриндра Дра медленно повернулся перед зеркалом, любуясь своим отражением.
– Ну как?
Радиша оглядела его новый наряд из яркого шелка, расшитого самоцветами. Князь был неотразим.
– Когда это ты успел превратиться в павлина?
Он наполовину выдвинул из ножен меч особой выделки – символ его высокого статуса.
– Красив, да?
Меч и вправду был шедевром таглиосских мастеров. Искуснейшей работы рукоять и навершие украшены рубинами и изумрудами, инкрустированы золотыми и серебряными символами религий страны. Клинок прочен, остер, удобен – не будь рукоять слишком тяжела и неухватиста, меч вполне годился бы для боя. Впрочем, для боя этот жезл власти и не предназначался.
– Шикарный. И ты с ним выглядишь как полный идиот.
– Возможно. Но мне это доставляет удовольствие. Да и ты, будь Мэзер здесь, вела бы себя как круглая дура. Разве не так?
У Радиши сузились глаза. С тех пор как братец увлекся Госпожой, он себе на уме. Прабриндра что-то готовит. И впервые в жизни не желает делиться с сестрой своим замыслом.
Она не высказала эти упреки, ограничившись замечанием:
– Напрасная трата времени. Идет дождь. Никто под дождем не гуляет по паркам.
– Он скоро кончится.
Возможно. В эту пору года дожди коротки. Настоящие, ливневые, зарядят только через месяц. И все же…
Чутье подсказывало Радише: ему не следует идти туда сегодня.
– Ты слишком много вкладываешь. Не торопись. Не облегчай ей работу.
Князь ухмыльнулся, подумав о Госпоже. Как ни опасна эта женщина, при встрече с ней почему-то хочется улыбаться.
– Не настолько уж я очарован, чтобы отдать ей дворец.
– Я не это имела в виду. Чужачка изменилась – она совсем не такая, как до отъезда. И мне это не нравится.
– Весьма тебе признателен! Но я контролирую ситуацию. Моя истинная любовь – Таглиос. А Госпожа влюблена в Отряд. И если она что-то затевает, то с единственной целью – гарантировать нашу приверженность договору.
– И этого может быть достаточно. – Отношение Радиши к Отряду висело над пропастью между мнениями Копченого и князя.
– А что Копченый? – спросил Прабриндра.
– Еще не пришел в сознание. Лекари говорят, он утратил волю к жизни.
– Скажи этим пиявкам, что в их интересах привести его в чувство. Мне нужны ответы. Что за тварь на него напала, зачем понадобилось его убивать? Наш колдун во что-то впутался. И это опасно для нас.
Эту тему брат с сестрой обсуждали уже не единожды. В последние дни Копченый вел себя подозрительно. И пока не откроется правда, над их головами будет висеть меч.
– И все-таки, что скажешь о моем наряде?
– Всяк увидевший тебя решит, что перед ним князь самых что ни на есть голубых кровей, а не зеленщик, рядящийся во что попало и называющий себя князем.
– Ты права, – ухмыльнулся Прабриндра, – хоть и иронизируешь. Раньше меня вообще не волновало, как я выгляжу. Просто не хотелось ни на кого произвести впечатление. Ну, пора идти.
– Давай я пойду с тобой? Только сегодня, ладно?
Князь состроил мину, догадавшись, что означает эта просьба. Сестра хочет посмотреть, как он будет выкручиваться.
– А что, это может быть забавно. Хочется посмотреть на ее реакцию. Иди одевайся.
Что это, интуиция? Радиша решила, что недооценивала своего брата. Если он и очарован, то уж точно не слеп.
– Я быстро.
Но быстро не получилось. Пришлось дать подробные указания людям, которые ухаживали за Копченым и охраняли его.
55
Костоправ, облаченный в наряд шадарита, опирался на копье с отрядным знаменем. Усталый и подавленный, он не надеялся на бегство. Хотя готов был при малейшем шансе совершить попытку, послав все к черту.
Под бумажными фонарями, непринужденно болтая и смеясь, сидели Прабриндра Дра и Душелов, а вокруг суетились слуги. Увлеченные общением, эти двое забыли обо всем на свете. Радишу, нежданную гостью, они игнорировали.
По пути в рощу Костоправ роптал, дескать, они слишком много времени тратят на князя, а войском занимаются недостаточно. В ответ Душелов со смехом сказала ему, что нет причин ревновать. Для нее он – единственный, а князь – всего лишь политика.
Костоправ уже не в силах был сопротивляться. Душелов довела его до отчаяния – еще немного, и он сдастся. А после того как это произойдет, она сможет вить из него веревки.
Может, и впрямь сдаться? Может, записав на свой счет победу, она уймется и отправится на север? Там есть где разгуляться, и нередко она рассуждала вслух о своем грядущем возвращении.
Быть ее спутником – тяжкое испытание. Для нее Костоправ не просто трофей. Иногда ей самой в тягость взятая на себя роль; она признавалась, что внутри у нее живет Душелов. В такие минуты, когда к ней возвращался человеческий облик, Костоправ становился уязвим. Хотел утешить ее, не сомневаясь, что она не лжет, не притворяется. Ведь все попытки соблазнить его были прямолинейны.
Он погрузился в свои мысли и не сразу заметил, что за ним наблюдает Радиша. Простой телохранитель вряд ли заслуживал столь пристального внимания. Не то чтобы она не сводила глаз, но взгляд был цепким и напряженным.
