– Ступай, обсуди это со своими людьми.
Когда он покинул пределы слышимости, она спросила:
– Это означает, что нашей дружбе конец? После того, как я приму вашу чертову присягу?
– Ты полагаешь, я перестал быть другом всем остальным, когда они выбрали меня Капитаном?
– Пожалуй, не перестал. Не много я слышала от них «так точно», «никак нет» и «слушаюсь».
– Однако они выполняют распоряжения, когда видят, что я говорю серьезно.
– С этим не поспоришь.
– Разве что Одноглазый с Гоблином изредка нуждаются в уговорах. Ну так как? Ты собираешься поступать на службу?
– А у меня есть выбор? Подонок ты, Костоправ…
– Конечно есть. Возвращайся со своими людьми и оставайся Госпожой.
Лейтенант тем временем поговорил с подчиненными, и идея насчет прогулки на юг оказалась менее популярной, чем я ожидал. Бо́льшая часть отряда выстроилась лицом на север еще до того, как он закончил свою речь.
Наконец он подъехал с шестью воинами, пожелавшими примкнуть к нам. Себя он в эту группу не включил. Очевидно, совесть подсказала ему, как избежать того, что он минуту назад полагал своей обязанностью.
Я наскоро опросил людей. Похоже, тем в самом деле было интересно идти с нами. Тогда я зачислил их в Отряд и привел к присяге, устроив из этого представление специально для Госпожи. Насколько помню, прежде ни с кем мы не обходились столь формально.
Шестерых я передал Маслу с Крутым, одного приберег для себя. Позже, когда мы узнаем, как они хотят зваться, я внесу их имена в Анналы.
Госпожа пожелала и впредь величаться Госпожой – все равно это на всех языках, за исключением одного, звучит совсем как имя.
А с дерева неподалеку за всем этим спектаклем наблюдали вороны…
10. Хозяева Теней
Несмотря на солнечный день и целую дюжину полукруглых окон, там, где собралась Тьма, было тускло.
В центре просторного зала мерцал бассейн расплавленного камня, озаряя кровавым светом четыре фигуры, сидящие в воздухе, в нескольких футах над полом. Обращенные лицом друг к другу, они образовали равносторонний треугольник – одну из его вершин занимали двое. Эти двое объединялись часто. Были они союзниками и теперь.
Все четверо долго воевали друг с другом – и без видимой пользы. Сейчас они заключили перемирие.
Вокруг каждого ползали, вились, плясали Тени, а посему виднелись лишь смутные очертания фигур. Вдобавок все четверо предпочитали прятаться под черными балахонами и масками.
Наименьший, один из двоих объединившихся, нарушил вот уже час царившую в зале тишину:
– Она идет на юг. Те, кто служат ей и до сих пор носят ее несмываемое клеймо, идут с ней. Они переплыли море. У них могущественные амулеты. И путь их делят с ними те, кто посвятил свою судьбу черному знамени. Включая и тех, чьей силы глупо не остерегаться.
Один из углов треугольника презрительно хмыкнул. Другой спросил:
– А что же с тем, на севере?
– Величайший остается в безопасности. Меньший же более не лежит под сенью древа-тюрьмы. Он был воскрешен и принял новое обличье. Тоже движется на юг. Но он так безумен, так жаждет мести, что его не стоит брать в расчет. С ним справится и ребенок.
– Имеем ли мы причины опасаться, что о нашем присутствии здесь известно?
– Нет. Даже в Трого Таглиосе лишь несколько человек доподлинно знают о нашем существовании. За Первым Порогом мы – лишь досужие сплетни, а за Вторым о нас и не слышали. Но тот, кто сделался повелителем великих болот, способен почувствовать нас. Он может заподозрить, что грядет нечто большее, чем известно ему.
– Они идут, – добавил его компаньон. – Она идет. Но их сдерживает медлительность человека и лошади. У нас есть год. Может, и больше.
В противоположном углу снова презрительно хмыкнули:
– Болота как нельзя лучше подходят для их смерти. Позаботьтесь об этом. Вы можете подавить волю ведущего их величием и ужасом моего Имени.
И поплыл прочь.
Остальные воззрились на него. Злоба, сгустившаяся в зале, сделалась почти ощутимой.
Уплывавший остановился:
– Вам известно, что́ столь беспокойно спит на моей южной границе. Я не смею ослабить бдительность.
– Разве что ради удара в спину одному из нас. Я заметил, что при каждой такой попытке угроза отступала на второй план.
– У вас есть залог – мое Имя. Мир не будет нарушен мною, пока живы несущие опасность с севера. Вы сможете объявить меня союзником, когда протянете руки к тем землям, что еще не накрыты вашей тенью. Я не могу, не рискую дать вам больше.
С этими словами он направился к выходу, и покинутый им треугольник перестроился.
– Что ж, быть по сему, – сказала женщина. – По крайней мере, в одном он прав: болота – весьма подходящее место для гибели наших врагов. Если раньше их не постигнет наказание судьбы.
Тени отчаянно засуетились вокруг, словно крепнущий смех причинял им нестерпимые муки.
– Прекрасное место для смерти.
11. Поход в былое
Сначала названия городов звучали как клички из детства: Кочан, Братец, Серый, Пискун. Одним Отряд служил, с другими воевал. Мир менялся чем дальше, тем больше; становилось теплее, города встречались все реже и реже. Эти имена сделались легендарными, они успели выблекнуть на страницах Анналов – Обод, Потяг, Чуток, Гребень и Кивок… Мы ушли за края карт, когда-либо виденных мною; лишь благодаря Анналам я знал об этих городах, и только Одноглазый бывал здесь раньше. Борос, Терис, Виг, Ха-Джах…
Мы держали курс на юг, и первый долгий переход все не заканчивался. Вороны следовали за нами. Мы приняли еще четырех рекрутов, профессиональных охранников караванов из кочевого племени под названием «рой», перебежавших к нам. Я начал формировать отделение и для Мургена. Его это совсем не обрадовало. Ему нравилось быть знаменосцем, и он чаял перенять от меня должность летописца. Сам я был слишком занят обязанностями Капитана и лекаря. Я не осмеливался лишать парня надежды – кроме Мургена, на эту должность годился лишь Одноглазый, но на него полагаться не стоило.
Еще дальше, еще южнее, и все же мы не добрались даже до родины Одноглазого, то есть до джунглей Д’лок-Алока.
Одноглазый клялся и божился, что никогда в жизни и названия такого – Хатовар – не слыхал. Возможно, он находится далеко, за поясом мира.
Что ни говори, а есть выносливость у бренной человеческой плоти.
Все эти бесчисленные мили пути дались нам нелегко. Карета вороненой стали и фургон с багажом Госпожи привлекали внимание бандитов, а также разномастных князей и княгинь – тоже бандитского толка. С ними разбирались главным образом Гоблин с Одноглазым, наводили страх. А был и такой отрезок пути, где магия вообще не действовала.
