Мне вдруг стало не до смеха. Домохозяйка не пострадала, но могла и шею себе сломать. И не было бы мне оправдания, ведь я даже не пьян ничуточки.
– Я правильно понял: ты уезжаешь из города?
– Ага. – Его тоже оставило веселье, а кожа приобрела мертвенный цвет.
– И как собираешься это сделать посреди ночи?
– Знаю один колдовской трюк, называется «дать на лапу». – Он просунул руки в лямки заплечного мешка. – Ты-то готов?
– Готов.
Он с самого начала знал, что я его не брошу.
– Эй, Лу! – крикнул привратник в дверь караулки, когда Ворон позвенел монетами. – Волоки сюда свой курдюк, к нам клиент пожаловал. – И с ухмылочкой пояснил: – Наш Лу днем тоже овечек стрижет – ребятишкам на молочишко. Ребятишек-то у него прорва. Другой бы наплодил десяток да за ум взялся, а этому все мало.
– И что, нравится такая служба? Редко я встречал довольных среди вашего брата.
– По ночам скука смертная. Но это если никто не проходит. Бывают и прибыльные ночки, вроде сегодняшней.
– До нас тут кто-то проходил? – подал голос Ворон.
– С час назад один старикашка. Монеты горстями швырял, очень уж торопился.
Что называется, толстый намек. Ворон как будто пропустил его мимо ушей. Я взял переговоры на себя и добился, чтобы Лу сходил за ключами и открыл калитку в огромной воротной створке. Все это время Ворон глядел прямо перед собой, но на прощанье бросил охранникам несколько серебряных монет.
– Ой, спасибо, щедрые господа! Приходите почаще, в любое время. Тут, возле южных ворот, у вас теперь есть друзья.
Ворон ничего не ответил, лишь поморщился и дал коню шенкеля. Мы проехали через ворота и очутились на залитой лунным светом дороге.
– Благодарствую, – попрощался я с охранниками. – Увидимся, парни.
– Всегда будем рады вам услужить, добрые господа.
Мой спутник так ни слова и не сказал. Гримаса на его лице была мне знакома, хотя я давненько ее не видел.
– Опять бедро беспокоит?
– Ничего, пройдет. Бывали у меня раны и похуже – ничего, ездить не мешали.
Силен бродяга! Протрезветь-то он протрезвел, но похмелье еще не отпустило.
– Что-то долго заживает.
– А ты чего ждал, черт возьми? Я не молодею. И хотя попал в меня Костоправ, стрела-то ее.
Не похоже, что он точит зуб на старого кореша. Может, это не от избытка душевной доброты, а оттого, что Ворон по натуре практик, а не мыслитель?
Порой я задаюсь вопросом: каково ему жить с такой жуткой кашей в котелке?
10
Дряхлый старик стоял возле своей задрипанной клячи и смотрел на пыльный перекресток. На востоке лежали Лорды, южная дорога вела к Розам и дальше, к другим большим городам. Люди, за которыми он следовал, на этом перекрестке расстались. Кто в каком направлении пошел, можно было лишь догадываться, но казалось вероятным, что Белая Роза повернула на восток, к своему оплоту, затерявшемуся на равнине Страха. Госпожа, должно быть, продолжила путь на юг, к своему стольному городу Чары, к своей Башне.
Очевидно, как только они разделились, перемирию пришел конец.
– Куда поедем? – спросил у своей низкорослой лошадки старик.
Если и было у клячи какое-то мнение, она придержала его при себе. Старик никак не мог решить, к кому из женщин идти со своей новостью, у кого больше шансов справиться с угрозой. Подмывало двинуть на юг, но лишь по той причине, что на восточной дороге в глаза бы светило восходящее солнце.
– Староваты мы, коняшка, для таких приключений.
Лошадь фыркнула, и хозяин принял было это за отклик. Но животное смотрело в ту сторону, откуда оно привезло седока.
Там клубилась пыль. Всадники неслись во весь опор. Двое, и вроде похожи друг на друга. Диковатый облик переднего казался знакомым, и вскоре старик утвердился в догадке.
– Вот и ответ на наш вопрос.
Он погнал клячу по восточной дороге, свернул в подлесок, нашел местечко для удобного наблюдения за всадниками. По какой дороге они не поедут, ту и выберет старик.
У них, должно быть, та же задача, что и у него. Иначе с чего бы они появились здесь именно сейчас, да еще так торопятся, будто все черти ада мчатся по пятам? Тот, кого зовут Вороном, наверняка услышал тревожный призыв. Когда-то он освоил азы магического искусства, а еще его дух долго пробыл в тенетах Курганья. Этот человек достаточно чуток.
Старик позволил себе закрыть глаза. Травяной настой, которым он предусмотрительно запасся, не даст уснуть достаточно долго. Рано или поздно станет ясно, каковы намерения у этих двоих.
11
Ворон сменил аллюр на самый медленный.
– Напугали мы деда.
– Верно, за бандитов нас принял. А ведь и правда похожи. Ты решил уже сегодня загнать коней? Или стреножим, отдохнуть дадим?
– Ты прав, Ящик, – проворчал Ворон. – Пешком добраться – это нужно вдвое больше времени. Знаешь, старик похож на колдуна Боманца, которого в Курганье сожрал дракон. Забавно.
– Для меня все хрычи на одно лицо.
– Постой-ка. – Он спешился.
Пока Ворон изучал следы на перекрестке, я высматривал в рощице старика. Не сомневался, что он за нами наблюдает.
– Ну что? – спросил я.
– Они разделились здесь, как и собирались.
Лучше не спрашивай, как Ворон узнал, что они разделились. Узнал, и все. Если только не соврал. При мне такое случалось не раз.
– Душечка отправилась на восток. Костоправ поехал дальше на юг.
Я решил подыграть:
– Как ты это понял?
– С ним она. – Ворон потер бедро. – Ей надо в Башню.
– Ну да, точно. – Я помнил, что у Госпожи важное дело. – А мы куда двинем? Впрочем, куда бы ни двинули, надо будет вскоре остановиться.
– Да. Кони устали…
– Вот-вот.
Я напустил на себя безразличие, борясь с самоубийственным желанием заорать на него: хватит, мол, корчить передо мной железного человека. Если хочет что-то доказать, пусть прекратит галлонами хлестать вино и жалеть себя. Я поверю, что у него есть характер, когда он разыщет своих детей и помирится с ними.
Или, может, это дурацкое позерство предназначено для старика, который прячется в подлеске?
У Ворона уже созрело какое-то решение, и неплохо бы его озвучить. А то очень уж неуютно стоять на открытом месте и ощущать кожей взгляд незнакомца.
– Ну так что? Куда едем?
Он ответил без слов, пустив коня по южной дороге. И как же это понимать, черт возьми? Я не сомневался, что он поедет на восток, уже и сам двинулся туда.
