Хрипатый, стоявший на часах, беззубо оскалился при виде меня и плюнул на уголья бурой от жвачки слюной. Не пройдя и полпути, я услышал его хрипы.
Чахоточник? Ценное приобретение…
Луна сулила вскоре взойти. Круглая будет и яркая.
Я выбрал место и принялся наблюдать за горизонтом в ожидании пухлого оранжевого шара, который вот-вот перекатится через кромку Земли. Прохладный и влажный ветерок ерошил мне волосы. Вокруг было чертовски спокойно и мирно.
– Тебе тоже не спится?
Я вздрогнул и обернулся.
Она была темным клубочком на склоне холма. Если я и заметил ее прежде, то принял за камень. Я подошел ближе. Она сидела, обхватив руками колени. Взгляд был устремлен на север.
– Присаживайся.
Я сел.
– Что ты так пристально рассматриваешь?
– Жнеца. Лучника. Ладью Варго. И без сомнения, прошлое…
Она назвала созвездия. Я тоже различал их. На севере они в это время года стоят высоко. Здесь же – над самым горизонтом.
Да, мы и вправду проделали огромный путь. И впереди еще много-много миль…
– Подумать страшно, – сказала она. – Как мы далеко…
Да уж.
Луна – чудовищно огромная, почти красная – выплыла из-за горизонта.
– Ух ты! – прошептала Госпожа, и ее рука скользнула в мою.
Ее била дрожь, и потому через минуту я придвинулся и обнял ее. Она склонила голову мне на плечо.
Да, старая луна не жалела своей магии. Эта негодница околдует кого угодно.
Теперь понятно, отчего Хрипатый скалил зубы.
Пожалуй, момент был подходящим. Я повернул голову – и ее губы потянулись навстречу моим. Когда они встретились, я напрочь забыл, кто она и кем была. Ее руки, обвив меня, потянули книзу…
Она задрожала в моих объятиях, словно пойманная мышь.
– Что с тобой? – прошептал я.
– Ш-ш-ш, – сказала она, и лучшего ответа придумать было нельзя. Но оставить так она не могла, и пришлось продолжить: – У меня никогда… никогда не было вот так…
Ну да. Она наверняка знала, как сбить мужчину с толку и наполнить его тысячью сомнений.
Луна карабкалась все выше. Мы понемногу успокаивались. Нас отделяли друг от друга лишь несколько тряпок.
Внезапно она напряглась. Поволока исчезла из глаз. Она приподняла голову и расслабленно глянула мимо меня:
– Если кто из этих шутов забрался сюда подглядывать, ноги переломаю!
Я обернулся.
Позади никого не было. Она наблюдала за далекими вспышками молний.
– Гроза, – сказал я.
– Думаешь? Это далеко, в той стороне, где Храм. Но в здешних краях мы еще не видели ни одной грозы.
Изломанные пламенные копья часто били в землю.
И опасения, которые я обсуждал с Одноглазым, вернулись.
– Не знаю, Костоправ, – продолжала она, собирая с земли одежду. – Кажется, мне все это знакомо.
Я с облегчением последовал ее примеру, не будучи уверен, что смог бы завершить начатое. Мое внимание было отвлечено.
– Наверное, лучше в другой раз, – сказала она, не отрывая взгляда от молний. – Слишком уж шумно.
Воротившись в лагерь, мы нашли всех проснувшимися, но ничуть не заинтересованными нашим уединением. Отсюда вспышки тоже были видны, хоть и не так хорошо. И они не остались незамеченными.
– Это колдовство, Костоправ, – сообщил Одноглазый.
– И мощное, – кивнул Гоблин. – Даже до нас краем достает.
– Далеко? – спросил я.
– Дня два пути. Возле того места, где мы останавливались.
Меня кинуло в дрожь.
– Что там происходит, вы можете сказать?
Гоблин промолчал. Одноглазый покачал головой:
– Сказать я могу только одно: рад, что меня там нет.
Невзирая на полное невежество в вопросах магии, я был согласен с ним.
Внезапно Мурген побледнел и указал поверх книги, которую перед тем изучал, а теперь держал перед собой, словно оберег:
– Видите?
Я смотрел на Госпожу и размышлял о своем везении. Пусть другие в полусотне миль от нас занимаются всякой ерундой, вроде поединка неведомых колдунов, а у меня серьезных проблем хватает.
– Что? – буркнул я, поскольку Мурген ждал ответа.
– Похоже на птицу! Такая громадная, с размахом крыльев миль на двадцать! И совсем прозрачная!
Я поднял глаза. Гоблин кивнул: он тоже видел ее. Я посмотрел на север. Молний больше не было, но там что-то здорово горело.
– Одноглазый! Твои новые дружки, случаем, не знают, что происходит?
Черный коротышка покачал головой. Он надвинул шляпу на лоб, чтобы ограничить угол зрения. Эти дела, чем бы они ни были, его здорово напугали. Себя он полагал могущественнейшим колдуном из всех, кого рождала его земля. За исключением, быть может, лишь покойного брата Тамтама. И что бы там ни творилось, оно не местного происхождения. Чужое.
– Но времена меняются, – напомнил я.
– Только не здесь. А если бы изменились, эти двое знали бы.
Хрипатый усиленно закивал, хотя не понял ни слова. Затем он отхаркнулся и выплюнул в огонь бурый комок.
Я почувствовал, что этот тип, как и Одноглазый, определенно не даст мне соскучиться.
– Что за гадость он постоянно жует?
– Кват, – пояснил Одноглазый. – Слабый наркотик. Не шибко полезно для легких, но, когда он жует, ему плевать, болят легкие или нет.
Сказано было бодро, но не в шутку. Мне стало неуютно. Я снова взглянул на север:
– Вроде улеглось.
Остальные промолчали.
– Мы все равно не спим, – сказал я, – а потому давайте паковаться. Надо бы двинуться, как только развиднеется.
Никто не стал возражать. Хрипатый кивнул и сплюнул. Гоблин, ворча, принялся собирать вещи. Остальные последовали его примеру. Мурген с заслуживающей одобрения аккуратностью отложил свою книгу. Пожалуй, из этого парня выйдет летописец.
И каждый из нас, когда считал, что прочие не заметят его беспокойства, украдкой поглядывал на север.
А я, когда не смотрел туда и не терзал себя, обмениваясь взглядами с Госпожой, пытался оценить реакцию наших новичков. Мы пока что не столкнулись с мощным колдовством напрямую, однако Отряд вполне может набрести на него по пути. Рекруты, похоже, испугались не больше, чем старослужащие.
Поглядывая на Госпожу, я размышлял, способно ли то, что было, с одной стороны, неизбежно, а с другой – обречено, залечить трещину между нами. А если залечит, не перекорежит ли все прочие наши отношения? Черт побери, я просто люблю ее – как друга.
