Они перенесли мертвецов наверх, потом дождались темноты. Рыба нашел поблизости идеальное место, низинку, которая в дождливую пору превращалась в болото, в источник болезней. Имперские инженеры облюбовали ее под свалку. Довольно скоро над трупами вырастет пятидесятифутовый слой мусора.
Конечно, первым туда отправили Тимми – он был самым опасным. Потом человека, который допрашивал парня, потом низкорослого наемника. Мертвецов таскали Смедз и Талли, а Рыба кружил поблизости, высматривал патруль или случайных прохожих. Все было тихо, пока не настала очередь последнего покойника.
– Кто-то идет, – тихо сообщил Рыба. – Несите. Если заметят, я отвлеку.
49
Жабодава удивляло поведение товарищей по несчастью – спеша выбраться наружу, они рыли, не жалея сил, но ничего не делали, чтобы восстановить эти силы. Проголодавшись за четверо суток, он убил самого слабого. Что не съел, то отдал другим Перламутровым. Понадобилось много времени, чтобы превозмочь предубеждение и отвращение. Зато у них прибавилось энергии да и трудолюбия – никому не хотелось стать следующим блюдом в меню.
Работать пришлось еще восемь дней. И лишь один копальщик выбрался наружу. Впрочем, результат был бы тот же, даже если бы Перламутровые управились за час.
Из тьмы подземной Пес Жабодав попал во тьму ночную. Найти след не составило труда. С того дня, как Хромой совершил свое предательство, не было дождей. Надо же! Он снова направился на север.
Пес затрусил по следу. Размявшись, понемногу прибавлял скорости, и вот уже он несется могучим волчьим скоком, преодолевая за час дюжину лиг. Он не сбавил темпа, пока не пересек границу империи и не достиг тех мест, где Хромой надолго увяз. Там Жабодав задержался. Он рыскал по округе и вынюхивал, пока не понял, что произошло.
Хромого здесь встречали не со слезами радости.
Пес уловил новый запах, огляделся, заметил вдали черного всадника с горящим копьем. Всадник метнул свой яркий снаряд в северном направлении.
Озадаченный Жабодав продолжил путь. Он достиг следующего места, где у Хромого возникли затруднения. И снова увидел черного всадника с огненным копьем, которое полетело на север.
Еще одно повторение, и монстр понял, что его побуждают догнать Хромого, которого сами всячески стараются задержать.
Допустим, Пес догонит его. И что тогда? Это исчадье Тьмы ему не по зубам.
У ворот Берилла дожидался черный всадник. Теперь он бросил горящее копье на восток. Жабодав повернул и быстро нашел след.
Значит, старое чудовище заставили идти длинной дорогой, вокруг моря. Теперь туда направился Пес, преодолевая две мили скачками, три – бегом. Он переплыл реки Биготес и Гикладес и стремительно преодолел безжизненную, плоскую, серебристую от соли, семидесятимильной ширины пустыню под названием Рани-Пур. Пробежал между бесчисленными могильными курганами Барбары, промчался по забытым торговым трактам Лаба-Ларады, обогнул населенные призраками руины Хуна, миновал пирамиды Катча, все еще стоящие, точно часовые, над каньонами Неприкаянных Душ. Решив не рисковать, обошел стороной развалины храмового города Марши Опустошительницы – там все еще гуляли отголоски воплей, исторгнутых несчастными, чьи сердца были вырваны на алтарях высокой надменной богини.
С каждым часом свежел оставленный Хромым след. Пес вошел в провинцию Карсус, миновав имперские аванпосты, где вспомогательные войска, набранные из Злаковых племен, истово несли службу и сражались против своих нищенствующих соотечественников яростнее, чем имперские легионы. Черный всадник с огненным копьем наблюдал, как он бежит через равнину Дано-Пата, где сотня армий сражалась за право проходить на север, юг или восток и где, если верить легендам, однажды разразится битва между Светом и Тьмой, самая последняя битва.
Дальше высились горы Синцзянь, в их диких ущельях пес нашел свидетельство того, что Хромой снова был побит и задержан и снова едва избежал гибельных ловушек.
След был глубоким, четким и теплым. Пахло свежими могилами.
Пес взобрался на возвышенность, выходящую на проливы Ангине, где вытекающие из Кирильских озер свежие воды смешивались с солеными Пыточного моря. Неподалеку находился самый узкий из проливов, который мореходы нарекли Адскими Вратами, а сухопутные путешественники – Райским Мостом.
Сейчас там на самом деле царил ад.
Хромой застрял на южном берегу. Он хотел перебраться на северный, но там кто-то был против.
Пес Жабодав улегся на брюхо, голову опустил на передние лапы. Он решил понаблюдать – слишком рано выдавать Хромому свое присутствие. Это можно сделать позднее, возле Башни, если Хромой повернет на запад, чтобы мстить.
Словно учуяв его появление, хозяева северного берега прикрыли лавочку и были таковы. Хромой метал им вслед эффектные чары, но не мог причинить вреда – слишком велика была дистанция. Тогда, не теряя времени, Хромой поплыл. И моментально встретил ловушку.
Жабодав предположил, что препятствий будет еще больше – после наступления темноты. Теперь уже нет нужды в спешке. Тот, за кем гонится Пес, на виду. Можно выгадать наилучший момент для нападения. Можно забежать вперед и залечь у Хромого на пути. А можно проследить за врагами своего врага и выяснить, что за игру они ведут.
50
Ворон наведался ко мне, когда я читал книгу, позаимствованную у владельца заведения, в котором мы остановились.
– Мы получили передышку. Последнюю, Ящик.
Я отложил книгу и встал:
– Что случилось?
– По пути расскажу.
Он просунул голову в следующую комнату и громко позвал Душечку, а тем временем к нам присоединился один из Вертунов. Мы вышли на улицу. Ворон заговорил:
– Одна кроха с равнины Страха принесла хорошую новость. Подслушала, как кто-то рассказывал своим дружкам о происшествии, в котором наверняка участвовали стянувшие клин люди.
– Потише, – попросил я, – солдат заинтересуешь.
Ворон был очень взволнован, ему так не терпелось получить от Душечки задание, и вот – сбылось.
– И что же этот парень сказал?
– Его и еще двоих наняли, чтобы похитить какого-то типа, а потом помочь при допросе. Что они и сделали. Но явился незваный гость и испортил им все удовольствие. Только этому болтуну и удалось унести ноги. Мы до него доберемся и попросим рассказать подробно о приключении.
– Годится.
Возможно, на сегодняшний день это самая лучшая ниточка, но что-то я не испытываю душевного подъема.
– Если парень напропалую треплется о том, что с ним случилось, к нему уже наверняка выстроилась очередь из желающих послушать.
– Мы в этой очереди первые – сразу поймали слушок. Но теперь ты понимаешь, почему я тороплюсь.
Я заметил, что он почти не хромает.
