Зря он это сказал. Масло заржал. Крутой запел что-то себе под нос. Масло в тон ему грянул:
Заползают червячки,
Выползают червячки,
И по рылу твоему
Шастают букашки…
Гоблин с Одноглазым подхватили. Тогда Мурген пригрозил всех переловить и облевать.
Мы старались отвлечься от мыслей о сгущающейся впереди тьме.
Одноглазый оборвал песню:
– Нет, Костоправ, никто из Взятых не смог бы тихо пролежать столько лет. Если бы хоть один выжил, тут бы такие фейерверки полыхали… Уж мы-то с Гоблином всяко что-нибудь услышали бы.
– Пожалуй, ты прав.
Однако он меня не убедил. Возможно, в глубине души я просто не желал, чтобы Взятые перевелись совсем.
Мы достигли пандуса, ведущего к воротам Башни. Тут она впервые подала признаки жизни. В верхних бойницах показались люди, разряженные точно павлины. Несколько человек вышли из ворот, суетливо устраивая церемонию встречи хозяйки. Завидев их одеяния, Одноглазый презрительно заулюлюкал.
В прошлый раз он себе ничего такого не позволял.
Я наклонился к его уху:
– Потише. Мундиры для своих войск она сама придумала.
Оставалось лишь надеяться, что эти люди вышли встречать Госпожу и не замышляют ничего дурного. Все зависит от того, какие новости прибыли сюда с севера. Порой злые слухи летят быстрее ветра.
– Удача любит наглых, – сказал я. – Ничего не бойтесь, держитесь высокомерно. Не давайте им опомниться. – Глянув в темноту за воротами, я высказал догадку: – Они меня узнали!
– Это-то и пугает! – пропищал Гоблин и разразился кудахчущим смехом.
Башня заслонила собой весь мир. Мурген, увидевший ее впервые, глазел, разинув рот в благоговейном страхе. Масло с Крутым изо всех сил притворялись, что эта груда камней их ничуть не впечатляет. Гоблин с Одноглазым были слишком заняты, чтобы уделять ей внимание. Ну а Госпожа эту Башню сама же и построила, когда была личностью одновременно гораздо крупнее и гораздо мельче, чем сейчас. А я полностью сосредоточился на своей роли.
Полковник, возглавлявший делегацию, был мне знаком. Мы сталкивались, когда судьба приводила меня в Башню ранее. Взаимные наши чувства можно назвать в лучшем случае двойственными.
Он также узнал меня, чем был весьма озадачен. Ведь мы с Госпожой покинули Башню вместе, с того дня уже больше года прошло.
– Как поживаете, полковник? – спросил я, изображая дружелюбную улыбку. – Вот мы и вернулись. С победой.
Он взглянул на Госпожу. Я тоже покосился на нее. Теперь ее ход.
Она приняла наинадменнейший вид. Я мог поклясться, что она и есть дьявол, обитающий в этой Башне. Да ведь так и было. Раньше. Такие, как она, утратив могущество, не умирают. Кстати, а была ли утрата?
Похоже, она решила мне подыграть. Я глубоко вздохнул и на миг прикрыл глаза, а стража Башни тем временем приветствовала свою хозяйку.
Я доверял Госпоже, но… чужая душа – потемки. Особенно душа, потерявшая любую надежду.
Все-таки не исключено, что она вернет себе империю. Укроется в потайной части Башни и заставит подданных поверить, что она совсем не изменилась. Что ей мешает хотя бы попытаться?
Она может так поступить даже после того, как выполнит свое обещание и отдаст мне Анналы.
Мои товарищи уверены, что именно так и будет. Их страшит мысль о том, каким будет ее первый приказ в роли владычицы империи-призрака.
5. Цепи империи
Госпожа сдержала слово. Я получил Анналы в первые же часы нашего пребывания в Башне, пока ее обитатели, потрясенные возвращением хозяйки, не успели прийти в себя. Однако…
– Костоправ, я хочу ехать дальше с тобой.
Так она сказала на второй вечер, когда мы любовались закатом с парапета Башни.
Я отозвался со всем красноречием лошадиного барышника:
– Э-э… Кгхм… Мнэ-э…
Да, я такой, за словом в карман не лезу. Поразительно бойкий и красноречивый ответ. Какого ляда Госпоже ехать с нами? Чего ей не хватает здесь, в Башне? Один-единственный тщательно проделанный трюк – и всю оставшуюся бренную жизнь она будет могущественнейшим созданием в мире. Что проку ехать незнамо куда, незнамо зачем с шайкой усталых стариков, которые, похоже, просто бегут от самих себя?
– Здесь меня ничто не держит, – продолжала она. Как будто это что-нибудь объясняло. – Я хочу… просто хочу понять, каково это – быть обычным человеком.
– Тебе не понравится. Совсем не то, что быть Госпожой.
– Но власть мне была не в радость – обретя ее, я узнала, что́ она собой представляет на самом деле. Ты ведь не откажешь мне?
Дурачится она, что ли? Я бы на ее месте не стал. Все равно это понимание жизни обычного человека будет поверхностным. Я-то думал, вновь поселившись в Башне, Госпожа быстро забудет наши совместные приключения.
Ей удалось здорово сбить меня с толку.
– Так ты согласен?
– Ну, если ты на самом деле этого хочешь…
– Только есть некоторые сложности.
А разве с женщинами бывает по-другому?
– Я не могу отправиться прямо сейчас. Без меня здесь все запуталось, и нужно несколько дней, чтобы навести порядок. А потом смогу уехать с чистой совестью.
Неприятностей, которых я ожидал, мы здесь не встретили. Никто из людей Госпожи не смел подойти поближе, чтобы хорошенько ее разглядеть. Труды Одноглазого и Гоблина пропали даром. Разнесся слух, что Госпожа вновь взяла бразды правления, а Черный Отряд вернулся в Башню, чтобы служить под ее началом. Этого было достаточно.
Прелестно! Но до Опала всего две-три недели пути. А оттуда – через Пыточное море – совсем недалеко до портов, не принадлежащих империи. По-хорошему, надо бы воспользоваться моментом и сделать ноги.
– Ты ведь меня понимаешь, Костоправ? Всего несколько деньков. Честное слово. Только приведу дела в порядок. Империя – вполне отлаженная машина, она работает гладко, пока чиновники верят, что ими кто-то управляет.
– Ладно, несколько дней подождать можно. Но держи своих подальше от нас. И сама держись подальше от них, не позволяй рассмотреть себя.
– Я и не собиралась… И знаешь, Костоправ…
– Что?
– Поучи свою бабушку яичницу жарить.
От изумления я хохотнул. Да, она все больше очеловечивается. И даже научилась смеяться над собой.
Словом, намерения у нее были самые благие. Но тот, кто правит империей, неизбежно становится рабом разных административных мелочей. Прошло несколько дней. И еще несколько. И еще…
Я имел возможность развлекаться в библиотеках Башни, роясь в редчайших и древнейших, эпохи Владычества или даже старше, текстах, распутывая клубок загадок истории севера. Но остальным пришлось туго. Им не оставалось ничего, кроме тревог да единственной заботы: прятаться от всех вокруг. Ну, еще изводить Гоблина с Одноглазым, хотя эти двое сами кого хочешь изведут. Для тех, кто не наделен колдовским даром, Башня была просто мрачной грудой камня. Лишь Гоблин с Одноглазым ощущали ее как гигантскую машину магии, работающую на полную мощность и населенную бесчисленными мастерами темных искусств. Жизнь наших чародеев превратилась в непрестанный ужас.
