– Ее нужно убить при первой же возможности.
– Нет! Не убить, а пленить. Если наш друг способен ее использовать, то и нам это под силу. Вспомните, кем она была и что узнала. А вдруг это ключ, с помощью которого можно избавить мир от него? И закрыть проход? Она могла потерять магические способности – но не память.
Вызванный ее словами хохот был столь же безумен, как и тот, что давеча звучал в Вершине. Тому, кто говорил редко, пришло в голову, что воспоминаниями Доротеи Сеньяк может воспользоваться любой.
Любой!
Женщина узнала смех и, понимая, о чем думает самый немногословный, решила: впредь ей и ее компаньону следует быть осторожными вдвойне. Притворившись, что ни о чем не подозревает, она спросила спутника:
– Ты связался с тем, на болотах?
– Ему нет дела ни до нас, ни до наших забот. Он доволен своей зловонной и сырой игрушечной империей. Однако он придет.
– Хорошо. Значит, все согласны? Мы утверждаем новый план?
Собеседники кивнули.
– Я немедленно разошлю приказы.
33. Таглиос. Пьяные колдуны
День выдался не из добрых, и оттого, что закатилось солнце, он лучше не стал. Единственную приятную новость доставил Жабомордый: Синдав наконец-то пришел в Веджагедхью. Но за этой новостью незамедлительно последовала отвратительная: материала для строительства фортификаций нет. Значит, кроме рва, укреплений не будет.
А ведь грунт настолько сырой, что стены рва обрушатся.
Проклятье! Если уж боги тебя невзлюбили, они найдут способ допечь. Как ни трепыхайся на крючке, спасения не будет.
Я уже готовился рухнуть в койку, но тут в спальню ворвался Мурген. От усталости у меня двоилось в глазах, и два Мургена вовсе не делали вселенную краше.
– Что еще?! – зарычал я.
– Пахнет бедой. Гоблин с Одноглазым у Лебедя в пивной, оба пьяные в хлам и, похоже, вот-вот начнут.
Я встряхнулся, предвкушая очередную бессонную ночь. Взаимная неприязнь колдунов слишком уж застоялась, она вполне способна сорваться с цепи.
– Что они делают?
– Пока все как обычно. Но уже не смешно. Злоба из них так и хлещет, как бы кто-нибудь не пострадал.
– Кони готовы?
– Я распорядился.
Я схватил офицерский жезл, брошенный мне кем-то из наров на окраине Гиэ-Ксле. Не было никакой особой причины брать его с собой – просто удобная для крушения черепов вещь подвернулась под руку.
Мы миновали тихие по ночному времени казармы. Но люди почуяли заваруху, и у самых конюшен к нашему шествию присоединились Могаба и Госпожа. Пока они руганью поднимали конюхов, чтобы те снарядили еще пару лошадей, Мурген объяснил, в чем дело.
Признаки буйства колдунов стали видны еще за несколько кварталов до таверны. Ночь полыхала огнями. Таглиосцы высовывались посмотреть, что происходит.
Наши чародеи заняли боевые позиции у таверны Лебедя. Заведение имело самый плачевный вид. Вдоль улицы так и свистели сгустки магического пламени, при этом особых разрушений не наблюдалось. Только подпалины на фасадах свидетельствовали о том, что у подгулявших колдунов малость снизилась точность стрельбы.
Эти прохвосты и на ногах-то едва держались, не говоря уже о том, чтобы как следует целиться. Пожалуй, боги вправду благоволят дуракам и пьяным. Будь колдуны потрезвей, давно бы прикончили друг друга.
Вокруг валялись бесчувственные тела. Среди них были и Лебедь с Мэзером и Ножом, а также несколько наших. Попали, видно, под горячую руку, пытаясь разнять.
Чародеи разбушевались не на шутку. Одноглазый науськивал на Гоблина Жабомордого, который, судя по перекошенной рожице, был от этого совершенно не в восторге. У Гоблина же из поясной сумки лезла сотканная из черного дыма змея. Она бросилась было к Одноглазому, минуя Жабомордого, но тот ее перехватил, и улицу озарил сноп искр, осветив таглиосцев, наблюдавших за ходом поединка из относительно укромных уголков.
Я осадил лошадь, прежде чем дерущиеся заметили меня.
– Госпожа! Что это у Гоблина?
– Отсюда не разобрать. Но эта штука не из его арсенала. Она ровня Жабомордому, который для Одноглазого не игрушка.
В ее голосе сквозила тревога.
То, о чем говорила Госпожа, меня и самого уже не раз беспокоило. Как-то не верилось, что можно просто зайти в лавку и взять с полочки настоящего беса. Но ведь Одноглазого это вовсе не смущало, а специалист по магии у нас он…
Жабомордый и змея схватились на полпути между своими хозяевами – и давай кряхтеть, тужиться, визжать. Поднялся невероятный гвалт.
– Так вот что Гоблин привез из нашей рекогносцировки, – вслух подумал я.
– Ты о чем?
– После того как он обнаружил карликов, направлявших Тени, с его физиономии не сходит самодовольство. Словно нашел наконец способ выпороть весь мир.
Госпожа некоторое время размышляла.
– Если эта штука была у помощников Хозяев Теней, она может шпионить за нами. Вот Меняющий Облик сказал бы наверняка…
– Его здесь нет. Надо исходить из худших предположений.
Погас последний сполох. Гоблин с Одноглазым были полностью поглощены борьбой своих тварей. Одноглазый наступил на собственный шнурок и свалился. Похоже было, что победит Гоблин: Жабомордый отражал удары змеи с трудом.
– Хватит. Без них не обойтись, как бы мне ни хотелось похоронить обоих и покончить с этой дрязгой.
Я пришпорил лошадь. Гоблин был ближе ко мне, он едва успел обернуться. Наклонившись, я от души треснул его по башке; результат меня не волновал. Затем я подскакал к Одноглазому, и тот тоже получил свою порцию.
Я было развернул лошадь для второго захода, но Госпожа, Могаба и Мурген уже скрутили буянов. Битва Жабомордого со змеей прекратилась сама собой. Однако они не успокоились, а злобно пожирали глазами друг друга. Между ними было футов десять мостовой.
Я сошел с седла.
– Жабомордый! Ты говорить можешь? Или ополоумел, как твой хозяин?
– Нет, Капитан, я в здравом рассудке. Но у нас же договор. Я должен выполнять приказы.
– Ну да. А скажи-ка, что за штука у Гоблина в сумке?
– Тоже вроде беса. В другой форме. Где он ее раздобыл, Капитан?
– Сам гадаю. Мурген, займись лежащими, посмотри, нет ли потерь… Могаба, тащи сюда мерзавцев. Я им сейчас…
Колдунов усадили бок о бок, причем Госпожа с Могабой держали их сзади за ворот. Они помаленьку успокаивались. Вернувшийся Мурген сказал, что никто не ранен.
Уже хорошо.
Одноглазый с Гоблином смотрели на меня. А я прохаживался взад-вперед подобающей диктатору неторопливой походкой и похлопывал жезлом по ладони. Наконец повернулся к ним:
