По наступлении темноты я поднялся на холм, уселся в сырую траву и принялся наблюдать за огнями на том берегу. Кажется, зрелище усыпляло – временами я вскидывал голову, и звезды кружились в танце…
Разбудило меня чужое присутствие – холодное, жуткое. Я ничего не видел, не слышал и не чуял – просто знал, что рядом кто-то есть.
– Меняющий Облик? – шепнул я.
Кто-то тяжелый опустился на траву. Я вовсе не боялся. Я был изумлен. Рядом со мной сидел один из двух величайших волшебников нашего времени, один из Десяти Взятых, расширивших и укрепивших, но не сделавших несокрушимой империю Госпожи. Безумное и грозное чудовище… Нет, я не испытывал страха.
Я даже заметил, что колдун пахнет не так скверно, как обычно. Должно быть, это оттого, что влюблен.
– Двинутся на рассвете, – сказал он.
– Знаю.
– Никакой магии, только сила оружия. Ты можешь одержать верх.
– Очень на это надеюсь. Ты пособишь?
Последовала пауза. Затем:
– Разве что неявно. По мелочам. Сейчас не нужно, чтобы меня заметили Хозяева Теней.
Я подумал, что эти самые мелочи могут иметь весьма немалый вес.
Невдалеке возникло движение. Таглиосцы стаскивали к подножию холма у реки пятидесятифунтовые мешки древесного угля.
– Нужно немного тумана. Сможешь напустить?
– Управление погодой – не мой конек. Разве что самую малость, коли и впрямь есть острая нужда… Объясни.
– Нам бы пригодилась полоса тумана вдоль реки, чтобы поднималась футов на двести по этому склону и достигала вон того ручья. Тогда наступать им придется сквозь туман.
Изложенный подробно, мой замысел понравился Меняющему Облик. Колдун сдавленно хихикнул, хотя явно желал загрохотать, точно вулкан.
– Да, ваша братия всегда была горазда на выдумки. Хитрые, хладнокровные, жестокие мерзавцы. По виду и не скажешь, что такие сметливые… Мне по душе твоя затея. Попробую. Внимания к себе не привлеку, а результат может быть забавным.
– Спасибо…
Но это уже адресовалось не то пустоте, не то ближайшей вороне. Меняющий исчез беззвучно.
Я сидел на холме и терзался раздумьями о том, что еще мог бы предпринять. Силился не думать о Госпоже, пытался себя оправдать за ее возможную гибель. Солдаты, таскавшие уголь через холм, почти не шумели.
Чуть позже я увидел жгуты тумана. Хорошо.
Небо на востоке зарозовело, поблекли звезды. Позади меня Могаба с нарами поднимали солдат. За рекой тем же занимались сержанты противника. Еще чуть посветлеет, и я увижу баллисты, занимающие позиции. Они поспели вовремя, только из фургонов со снарядами прибыл пока лишь один.
Меняющий форму создал туман – правда, не совсем то, о чем я просил. Пятнадцать футов в высоту от уровня воды в реке и двести пятьдесят ярдов в ширину, так что кромка тумана чуть-чуть не доставала до полосы угля десяти футов шириной, выложенной солдатами за ночь по дуге от речного берега на востоке до берега ручья.
Пришло время произнести речь перед битвой, для поднятия духа. Ползком спустившись с холма, я наткнулся на…
Госпожу.
На нее страшно было смотреть, однако она улыбалась.
– Ты справилась.
– Только что вернулась.
Она взяла меня за руки.
– Ты победила.
– Чудом. – Она села. – Шадарит показал себя неплохо, он дважды отбрасывал противника за реку. С третьей атакой вышло хуже. Таглиосцев опрокинули и погнали как баранов, прежде чем подоспели мы. При виде нас солдаты Хозяев Теней построились и… Словом, мы провозились целый день.
– Всех перебили?
– Почти. Но уцелевшие не ушли на тот берег. Я сразу же послала к броду отряд, мы застали врага врасплох и взяли крепость. А после я отправила Джа на ту сторону. – Она улыбнулась. – Дала ему сотню солдат и объяснила, что ты приказал зайти противнику в тыл врага у Годжийского брода. Если он поспешит, к полудню будет на месте.
– Сколько потерял Джа?
– Восемьсот из тысячи.
– Если мы здесь проиграем, ему крышка.
Она снова улыбнулась:
– Это было бы поистине ужасно. С точки зрения политики.
У меня брови полезли на лоб. Никак не привыкну мыслить в подобном ключе.
– Я отправила к гуннитам гонца с приказом овладеть Терийским бродом. Другой гонец поехал к Ведна-Боте.
– Милосердия в тебе, как в паучихе.
– Да. Скоро начнется. Тебе пора одеваться.
– Одеваться?
– Зрелищность! Не забывай о ней.
Мы направились к лагерю.
– Ты привела своих?
– Мало. Остальные подтянутся.
– Хорошо. Значит, не придется использовать Синдава.
36. Годжийский брод
В наряде, припасенном для меня Госпожой, я почувствовал себя совершенно по-дурацки. То было полное облачение Взятого: причудливый черный доспех, оплетенный нитями кровавого огня. Верхом на своем вороном буду казаться футов девяти ростом. Хуже всего шлем: по бокам большие черные крылья, сверху – высокий гребень пышных черных перьев, а за забралом вроде как полыхает пламя.
Одноглазый счел, что издали я буду смотреться чертовски устрашающе. Гоблин же пообещал, что враги все до единого помрут – со смеху.
Госпожа тоже нарядилась в нечто похожее, гротескное, смоляно-огненное.
Краснея от стыда, я взгромоздился на коня. Мои люди были готовы. Одноглазый отправил беса наблюдать за врагом. Оруженосцы Госпожи принесли нам щиты, мечи и копья. На щитах – мрачные символы, значки им под стать – на копьях.
– Я создала двух кошмарных. Если повезет, мы сможем превратить их в нечто похожее на Взятых. Имена этих двух – Вдоводел и Жизнедав. Кем ты хочешь быть?
Я захлопнул забрало.
– Вдоводелом.
Она холодно взирала на меня добрых десять секунд и лишь после этого приказала оруженосцам подать мне мое добро. Все привычные старые железяки я взял с собой в дорогу.
Тут появился Жабомордый:
– Готовься, начальник, сейчас полезут в воду.
– Пусть лезут. Оповести всех.
Я глянул направо-налево. У нас все готово; что от меня зависело, я сделал. Прочее – в руках богов. Или же в клыках судьбы.
Когда первые солдаты противника ступили в реку, Жабомордый нырнул в туман, затем вынырнул, и я подал знак. Сотня барабанов забила дробь. Мы с Госпожой поднялись на гребень холма. Выглядели, должно быть, на славу. В крепости за рекой засуетились, указывая на нас.
Я вытащил из ножен полученный от Госпожи меч и простер его к реке, повелевая врагам повернуть назад.
