– Воины! Поглядите на тех, что справа от вас. И на тех, что слева. Поглядите на меня. Те, кого вы видите, – не шадариты, не гунниты, не веднаиты, а просто солдаты. Солдаты! Мы ведем борьбу с беспощадными и сплоченными врагами. И когда вы пойдете в атаку, справа и слева будут шагать не ваши боги, а люди, вот эти боевые товарищи. Оставайтесь верны богам в сердце своем, но в этом мире, в лагере, в походе, на поле сражения, вы будете повиноваться мне. Я ваше главное божество, и я ваш верховный правитель. И до тех пор пока не исчезнет последний Хозяин Теней, иные боги, иные правители не успеют наградить или наказать вас раньше, чем это сделаю я.
Я понимала, что слишком сильно давлю на людей. Но мне необходимо было создать армию в кратчайший срок.
Пока солдаты переваривали услышанное, я отъехала в сторону, слезла с коня и сказала Раму:
– Скомандуй им «вольно, разойдись». Пусть отдыхают. Пришли ко мне Нарайяна.
Я расседлала скакуна и опустилась на седло, брошенное на землю. Рядом пристроилась ворона, склонила голову набок. Еще несколько птиц летало вокруг. Эти черные демоны были повсюду.
Костоправ был уверен, что вороны преследуют его, шпионят за ним и даже обращаются к нему. Я считала, у него эта мания развилась из-за перенапряжения. Но их вездесущность уже и мне действовала на нервы.
Не думать о Костоправе. Его больше нет. А я хожу по лезвию ножа. Ни слезы, ни мольбы не вернут мне любимого.
За время нашего похода на север я поняла, что там, в Курганье, утратила не только магические способности. Сломалась моя воля. И за минувший год с лишним я утратила веру в себя.
Это из-за Костоправа. Из-за его слабости. Чуткий, терпимый, склонный прощать, доверчивый, он слишком оптимистично относился к людям. Не допускал и мысли, что в глубинах человеческой сущности скрывается исконный мрак. Хотя Костоправ достаточно цинично оценивал мотивы, движущие людьми, он верил: даже в отъявленном злодее можно пробудить добрые чувства.
Этой вере я обязана жизнью, однако даже факт моего спасения не оправдывает Костоправа.
Пришел Нарайян, ласковый, как кошка. Одарил меня своей неизменной ухмылкой.
– Нарайян! Дело идет на лад, солдаты не противятся мерам, которые мы принимаем. Но впереди еще долгий путь.
– Проблема с религией, Госпожа?
– Есть и такая. Но это не самое серьезное препятствие. Да и не впервой мне, – улыбнулась я, заметив его недоумение. – Сомневаешься? Ты ведь меня не знаешь. До тебя доходили слухи, но этого слишком мало, чтобы судить. Какая-то женщина отказалась от трона и пошла за Капитаном – ну и что с того? Я вовсе не тот испорченный бессердечный ребенок, которого ты себе вообразил. Не бездарное августейшее отродье, которому досталось в наследство плюгавое королевство. И даже не дуреха, потерявшая голову от любви и увязавшаяся за первым встречным авантюристом.
– Нам лишь известно, что ты подруга Капитана, – проговорил он. – Некоторые предполагают именно то, о чем ты сейчас сказала. Твои друзья предпочитали помалкивать о твоем прошлом. Думаю, ты важная особа, но насколько важная, не смею и предположить.
– Могу намекнуть. – Все это забавляло меня. Как бы ни хотелось Нарайяну видеть во мне нечто из ряда вон выходящее, он изумлялся всякий раз, когда я вела себя не как таглиоска. – Присядь, Нарайян! Пора тебе узнать, на кого ты ставишь.
Он посмотрел на меня искоса, но сел. За ним внимательно следила ворона. Пальцы коротышки теребили черный лоскут на поясе.
– Я отказалась править империей столь обширной, что ты и за год не пересек бы ее с востока на запад. А с севера на юг она простиралась на две тысячи миль. Я создала ее практически из ничего задолго до того, как родился дед твоего деда. И это не первая основанная мной империя.
Он недоверчиво усмехнулся.
– Видишь ли, Нарайян, Хозяева Теней были моими рабами, несмотря на их могущество. Они исчезли во время великой битвы двадцать лет тому назад. Я считала их мертвыми, пока не сдернула маску с врага, убитого нами в Дежагоре. Сейчас я еще слаба. Два года назад на севере моей империи бушевала грандиозная битва. Мы с Капитаном не позволили освободиться злым силам, что остались от первой моей империи. Цена победы оказалась слишком велика: я почти полностью утратила мои способности. Сейчас я снова их обретаю, медленно и мучительно.
Было заметно, что Нарайян с трудом переваривает услышанное. Ведь он сын своей культуры, а я всего-навсего женщина. Но поверить ему хотелось. Он сказал:
– Ты так молода.
– Я никого не любила, пока не встретила Капитана. То, что ты видишь, – всего лишь маска, Нарайян. Я появилась в этом мире задолго до того, как здесь впервые прошел Черный Отряд. Я старая, Нарайян. Старая и изощренно жестокая. Ты даже не представляешь, на что я способна. Зло, интриги и войну знаю как собственных детей, я взращивала их веками. Я была не только любовницей Капитана, но еще и Лейтенантом, начальником его штаба. Теперь Капитан – я. Пока я существую, существует Отряд. И продолжает действовать. И обретает новую жизнь. Я намерена его воссоздать. Пусть некоторое время он будет носить другое имя, но все равно он останется Черным Отрядом. И орудием моей воли.
Нарайян снова усмехнулся:
– Возможно, ты прислана Ею.
– Ею – это кем?
– Скоро, Госпожа, скоро. Всему свое время. Довольно и того, что возвращение Черного Отряда не вызвало всеобщего недовольства. – У него забегали глазки.
– Ладно, как скажешь. – Я решила не давить на него. Чем он сговорчивей, тем полезнее. – Вернемся к насущным проблемам. Мы создаем армию. К сожалению, недостает самого ценного – сержантов-ветеранов. Некому обучить искусству боя новобранцев. Сегодня вечером, перед тем как солдаты примутся за еду, раздели их на группы человек по десять. В каждой группе должно быть не более трех представителей одного культа и один нетаглиосец. Укажи им постоянное место в лагере и в строю. Нужно, чтобы эти отделения не общались между собой до тех пор, пока каждое не изберет себе командира и его помощника. Солдаты должны притереться друг к другу внутри своего отделения. Таким составом они и будут жить дальше.
Еще один рискованный шаг. Люди не в лучшем настроении. Зато изолированы от своих церквей и от той культурной среды, которая питала их предрассудки. Всю жизнь за них думали жрецы. А здесь над ними только я, и никто другой не скажет, что им следует делать.
– Я не пойду к Годже, пока не будут выбраны командиры отделений. Любые распри между рядовыми расцениваются как провинность и подлежат наказанию. Сейчас же поставь столбы для порки. По мере формирования отделений отправляй их ужинать. Пусть солдаты сообща готовят пищу, это сплачивает. – Взмахом руки я позволила Нарайяну уйти.
Он встал:
– Да, Госпожа. Люди, которые вместе едят, все остальное тоже делают вместе.
– Вот именно.
В каждом культе свои нелепые представления о том, что можно есть, а что нельзя. На этом и строится мой расчет. Общая трапеза должна подорвать самые основы суеверий.
