Со вторым расправился Синдху с помощью своей алой тряпицы.
Теперь я поняла, почему они носят набедренные повязки. Это оружие.
Нарайян и Синдху уложили своих жертв так, чтобы те казались спящими; а высунутые языки издалека незаметны. Мои спутники пошептали над телами что-то вроде ритуальных молитв.
– Синдху, останься здесь, – велела я. – Предупредишь нас, если трупы обнаружат. Нарайян, идем.
Я спешила, потому что хотела вернуться в лагерь затемно. Когда мы добрались, я сказала Нарайяну:
– Ловко у тебя получается этот фокус с тряпкой. Я тоже хочу научиться.
Мои слова так удивили его, что он не нашелся с ответом.
– Собери десять лучших отделений, вооружи их. Еще возьми человек двадцать, которые лучше всех умеют обращаться с лошадьми. И пришли ко мне Рама.
Рам явился в тот момент, когда я занялась моими доспехами. Он выглядел озабоченным.
– В чем дело? – Тут я увидела, что он сотворил с моим шлемом. – Это как понимать, черт возьми? Я же просила почистить, а не сломать.
Он ответил, стесняясь, словно мальчишка:
– Это подражание одной из ипостасей богини Кины, Госпожа. У нее, помимо прочих, было имя Жизнедав. Понимаешь? В облике Жизнедав она выглядела совсем как ты в этих доспехах.
– В следующий раз изволь сначала спросить. Помоги одеться.
Через десять минут я стояла среди воинов, созванных Нарайяном по моему приказу.
– Нанесем упреждающий удар. Нам сейчас не требуется ни победа, ни слава. Наша задача – отбить у врага желание нападать на нас. Выдвигаемся, слегка пускаем кровь, отступаем. – На земле возле костра я нарисовала расположение противника и наметила тактику боя. – Здесь входим, там выходим. Не ввязывайтесь в серьезный бой, не стремитесь убивать. Мертвого можно бросить на месте, раненый же – помеха для своих. Что бы ни случилось, не заходите за дальнюю границу лагеря. Мы отступим, как только противник опомнится. Хватайте любое оружие, оно нам пригодится. Рам, ты ловишь лошадей. Не получится с оружием, так хотя бы продовольствием и инструментами запаситесь – это касается всех. Но ни в коем случае не рисковать жизнью – ни своей, ни товарищей – только ради добычи. И последнее: постарайтесь не шуметь. Нам несдобровать, если выдадим свое приближение.
Нарайян доложил, что убитых часовых пока не обнаружили. Я отправила его вперед, чтобы они с Синдху потихоньку передушили как можно больше врагов. На подступах к лагерю, примерно в двухстах ярдах, отряд разбился на мелкие группы. Когда по лесу продвигается толпа в сто двадцать человек, как бы она ни осторожничала, все равно будет слышно.
Я понаблюдала за лагерем и заметила некоторое оживление. Похоже, что наступил момент смены караула.
Группа Рама присоединилась к нам. Я надела шлем, повернулась спиной к своим и направилась к единственному шатру, где наверняка расположился командующий. Вынув из ножен меч, я окружила себя ведьмиными огнями.
Лезвие меча засияло. Значит, сила возвращается ко мне.
Несколько южан проснулись и от изумления разинули рты. Мои воины ворвались в лагерь, сокрушая все на своем пути. Я кого-то повалила, добралась до шатра, разрубила его стенку сверху донизу. Тот, кто находился внутри, выскочил с яростным ревом. Я ударила, держа меч обеими руками. Потом схватила за волосы отрубленную голову и высоко подняла над собой, оглядывая лагерь.
Южане даже не пытались защититься. Из них человек двести уже полегло, остальные пытались разбежаться. Неужели победа будет такой легкой?
Подбежали Синдху и Нарайян и, упав передо мной на колени, стали биться головой о землю, опять бубня свои молитвы. Между деревьями, хрипло каркая, летали вороны. Мои люди носились по лагерю, рубили и кололи налево-направо, освобождаясь от накопившегося за ночь страха.
– Нарайян, выясни, чем занимаются уцелевшие. И побыстрее, пока они не организовали контратаку. Синдху, помоги мне привести в чувство наших солдат.
Нарайян убежал и вернулся через несколько минут:
– Они в четверти мили отсюда, у дороги. Утверждают, что на них напал сам дьявол, и не хотят идти назад. Командиры твердят, что им конец, если они не отобьют лагерь и животных.
Это верно. Может, они не рискнут возвращаться, если еще раз увидят дьявола?
Я собрала людей, и мы неровной линией двинулись к краю леса. Нарайян и Синдху шли впереди, чтобы предупредить нас, если южане вздумают атаковать. В этом случае мы бы отступили.
Вернувшись, Нарайян сообщил, что южане расправились с чересчур настойчивыми начальниками.
– Улыбка судьбы, – услышала я чей-то шепот.
Надо будет ближе познакомиться с этой демоницей Киной. Похоже, у нее серьезная репутация. Странно, что мне раньше не приходилось о ней слышать.
И вот мы в захваченном лагере. Добыли уйму необходимых вещей.
– Рам, иди за остальными. Пусть захватят колья с насыпи. Нарайян, разберись, кто заслужил оружие, а кто нет.
Теперь найдется немало желающих заполучить оружие. А оно должно выдаваться самым надежным, как награда за заслуги.
С моим войском произошла разительная перемена. Можно подумать, мы одержали победу, не уступающую той, что была при Годже. Даже те, кто не атаковал ночью вражеский лагерь, воспрянули духом. Это было заметно повсеместно. Люди теперь знали себе цену, они гордились своей причастностью к отчаянной вылазке и отдавали должное моему руководству. Я же, со своей стороны, усердно внушала им, что скоро все они приобщатся к чему-то великому и сильному.
Эту идею необходимо было укрепить в их сознании. И там же взрастить подозрительность, недоверие ко всем, кто не принадлежит к Отряду.
Чтобы выковать молот, нужно время. У меня его было слишком мало. Войско, подобное Черному Отряду, создается даже не годы – десятилетия. Оно ведь не само движется вперед, его несет на своем гребне волна традиций.
Я же пыталась наколдовать нечто вроде моего Золотого Молота, нечто яркое и в то же время эфемерное, опасное лишь для непосвященных и невежественных.
Настал момент для церемонии, который отделит моих людей от остального мира, для кровавого ритуала, который повяжет их друг с другом и со мной.
Я приказала поставить колья вдоль дороги к югу от леса. Затем распорядилась у всех убитых южан отрубить головы и водрузить их на эти колья. В назидание тем, кому вздумается лелеять завоевательские амбиции.
Нарайян и Синдху были в восторге. Они взялись выполнять мое поручение с огромным энтузиазмом и без малейшей робости.
Меня тоже ничуть не трогало происходящее. И не такое видывала.
10
Лебедь лежал в тени на берегу Майна и лениво наблюдал за поплавком, покачивающимся на глади глубокой заводи. Дул теплый ветерок, в тени было прохладно. Он дремал, и даже обленившиеся мошки его не беспокоили. Чего еще можно желать?
