Ее пальцы нажали ему на спину – молчаливый приказ опустить голову.
– А в день, когда я достигла Антики, я отринула себя прежнюю. И будь я проклята, если снова позволю той пугливой девчонке появиться и взять верх. Или позволю другим делать за меня выбор и говорить, как я должна жить.
У Шаола волосы встали дыбом – столько гнева было в голосе Ирианы. Эта хрупкая на вид женщина была сделана из стали, а внутри у нее бурлило пламя. Может, внутренний жар передался и ее ладони, которая вновь достигла белого пятна.
– Сначала посмотрим, как темная магия ответит на мои наскоки.
Ириана опустила ладонь на пятно. Шаол открыл рот, собираясь ответить…
Но вместо слов оттуда вырвался крик.
12
Жгучая, невероятно острая боль вонзила свои когти в спину Шаола. Он изогнулся в дугу и пронзительно закричал.
Ириана тут же отдернула руку. Затем послышался грохот.
Судорожно дыша ртом, Шаол приподнялся на локтях. Ириана сидела на столике. Рядом валялась опрокинутая склянка. Масло растекалось по поверхности. Ириана оторопело смотрела на его спину, на то место, где мгновения назад находилась ее рука.
Шаол молчал. Эхо боли отзывалось в верхней части туловища, мешая говорить. Ириана рассматривала ладони, поворачивая их под разными углами, будто видела впервые.
– То, что внутри твоей раны, не просто отталкивает мою магию, – прошептала она.
Локти не выдержали напряжения. Шаол рухнул на подушки.
– Оно ненавидит мою магию.
– Вчера ты говорила… это отзвук, не связанный с раной.
– Я могла ошибаться.
– Рован врачевал мою спину, и никакая сила ему не противилась.
Ириана вопросительно подняла брови. Шаол мысленно отругал себя за разбалтывание сведений. Неужели он забыл, что здешние стены имеют уши и уста?
– Ты был в сознании?
Он задумался:
– Нет. Я тогда был при смерти. Мне потом рассказали.
Ириана только сейчас заметила разлитое масло и тихо выругалась. Шаолу вспомнились полковые лекари. Те в схожей ситуации затопили бы пространство отборной и грязной руганью.
Ириана потянулась к мешку, но Шаол оказался быстрее. Он успел подхватить с дивана свою пропотевшую и все еще мокрую рубашку, которая и впитала лужицу масла. Бесценный ковер хагана был спасен.
Ириана посмотрела на рубашку, затем на протянутую руку Шаола, оказавшуюся почти что на ее коленях.
– Возможных причин две. Или ты не ощущал боли, поскольку был без сознания, или то, что у тебя внутри, не успело укорениться.
У Шаола сдавило горло.
– Думаешь, я теперь одержимый?
Неужели он попал под власть страшной силы, обитавшей внутри отца Дорина? Та сила заставляла прежнего короля творить немыслимые злодеяния.
– Нет. Но боль может указывать на нечто живое. И это нечто не хочет отступать. Оно пытается пугать и тебя, и меня.
– Так позвоночник у меня тоже поврежден? – почти шепотом спросил Шаол.
– Да, – ответила Ириана, и у него похолодело в груди. – Я обнаружила сломанные позвонки. Жилы кое-где порваны, а в других местах сплелись в клубок. Но чтобы все это исцелить, чтобы заставить все части твоего тела снова наладить устойчивую связь с мозгом, мне нужно побороть это эхо. Или подавить его сопротивление, чтобы не мешало работать.
Ириана поджала губы:
– Не знаю, как еще назвать это нечто. Я его ощущаю как тень. Она будет сопротивляться мне на каждом шагу, изматывать тебя болью, пока ты не сдашься и не откажешься от моей помощи.
Глаза Ирианы смотрели на него с непривычной суровостью.
– Ты понимаешь, о чем я сейчас тебе говорю?
– Да, – тяжело выдохнул Шаол. – Ради выздоровления мне придется долго терпеть жуткую боль.
– У меня есть снотворные травы, но при таком серьезном увечье… Я не смогу вести сражение одна. Если же тебя погрузить в бессознательное состояние… Наш противник может попытаться расширить свою власть над тобой. Меня это страшит. Я знаю, как уязвима бывает человеческая психика во сне.
Кажется, лицо Ирианы стало еще бледнее.
– Делай то, что считаешь нужным. – Он стиснул ей руку.
– Будет больно. Как сейчас. Возможно, еще хуже. Постоянная боль. Мне придется двигаться вниз маленькими шажками, проходить позвонок за позвонком, до самой поясницы. Сражаться с противоборствующей силой и одновременно исцелять.
Пальцы Шаола еще крепче сжали руку Ирианы – такую маленькую по сравнению с его рукой.
– Делай то, что считаешь нужным, – повторил он.
– И ты тоже, – тихо сказала она. – Ты будешь сражаться наравне со мной.
Шаол замер. До него начинало доходить, что́ его ждет в ближайшем будущем.
– Если природа этих сил такова, что они питаются нами… Если они кормятся тобой, а ты остаешься здоровым… значит пищей им служит не тело, а что-то иное. Что-то внутри тебя.
– Я ничего не чувствую.
Ириана взглянула на их сомкнутые руки и высвободила свои пальцы. Не выдернула, но для Шаола это все равно было ощутимо.
– Нам стоит всерьез поговорить.
– О чем?
Ириана тряхнула головой, откидывая волосы:
– О том, что случилось с тобой и почему ты, сам того не желая, кормишь чужеродную силу.
Ладони Шаола взмокли от пота.
– Тут не о чем говорить. И обсуждать нечего.
Ириана молча смотрела на него. Шаолу стоило немалых усилий выдержать ее взгляд и не втянуть голову в плечи.
– Из того, что я узнала, нам нужно многое обсудить. Прежде всего – что с тобой было в последние несколько месяцев. Похоже, то время было для тебя крайне тревожным и противоречивым. Ты же сам вчера говорил, что никто не испытывает к тебе такой ненависти, как ты сам.
«Это еще мягко сказано», – подумал Шаол.
– И тебе вдруг захотелось узнать об этом?
Ириана спокойно восприняла его вопрос:
– Если это требуется для твоего исцеления, чтобы пройти и оставить в прошлом… да.
– Ну что ж. Ты узнаешь. Только потом не сетуй.
Лицо Ирианы превратилось в непроницаемую маску. Дорину бы явно понравилось.
– Полагаю, ты не собираешься застревать здесь надолго, – сказала она. – Особенно сейчас, когда на нашей, как ты изволил выразиться, родине полыхает война.
– А разве Эрилея – не наша родина?
Ириана встала, подхватив мешок:
– Эрилея – да. Но мне нет и не будет дела до Адарлана.
Шаол ее понимал. Прекрасно понимал. Наверное, потому до сих пор и не рассказал ей, кто нанес ему рану, оставившую темное эхо.
