К счастью, на уроке никто не тер глаза и не шмыгал носом. Особенно когда господин Шаол попросил троих караульных поиграть в нападающих и девчонки опрокидывали их на землю. Снова и снова.
Все трое согласились, поскольку знали: любое повреждение им тут же залечат. Слава целительниц Торры могла соперничать только с Доранеллой, но туда доступ простым смертным был закрыт.
Шаол тоже улыбался: и девчонкам, и женщинам, и даже караульным, что особенно потрясло Ириану.
Но ей он не улыбнулся ни разу.
От каждого ее вопроса его лицо каменело, а в глазах появлялся иней. Казалось, ему мешало даже ее присутствие. Зато на девчонок его терпения хватало. Шаол давал краткие пояснения, такие же краткие распоряжения и пристально следил за движениями каждой, не упуская ни одной мелочи. Если кто-то ставил ногу чуть-чуть не так, Шаол указывал на ошибку раньше, чем девчонка успевала шевельнуться.
Урок длился час. Все собравшиеся сумели постичь новый прием и повалить караульного на землю. Беднягам досталось, но все трое довольно улыбались – в основном потому, что Хазифа пообещала каждому бочонок пива и ее сильнейшую целебную настойку, которая действовала лучше любой выпивки.
Колокола прозвонили десять. Урок закончился. Одни отправились постигать премудрости целительства, другие – навещать пациентов, а третьих ждали хозяйственные дела. Стайка девчонок помоложе и поглупее не торопилась уходить. Они строили глазки господину Эстфолу, а одна была не прочь усесться ему на колени. Хазифа сухо напомнила обольстительнице, что в прачечной по ней скучают горы белья.
Прежде чем покинуть двор, верховная целительница многозначительно посмотрела на Ириану. Словно посылала молчаливое предостережение.
Они с Шаолом остались во дворе вдвоем. Впрочем, не сказать чтобы наедине. Девчонки продолжали пялиться на них из окон Торры. Ириана так посмотрела на них, что окна тут же захлопнулись, но с бунтарским хихиканьем.
Да убережет ее Сильба от девчонок-подростков.
Она в их возрасте была другой. Не такой легкомысленной. Она и с мужчиной впервые поцеловалась только прошлой осенью. И глазки, глуповато хихикая, никому не строила. Вовсе не потому, что она была лучше этих девчонок. Где-то она даже завидовала им. Слишком многое в ее жизни не произошло из-за того костра и факелов.
Шаол не улыбался девчонкам в окнах. К нему вернулась прежняя угрюмость.
– Все прошло лучше, чем я ожидала, – сказала Ириана. – Они наверняка будут просить, чтобы через неделю ты приехал снова. Конечно, если захочешь.
Шаол молчал.
– Если ты не устал, я готова снова заняться твоей спиной. Можно найти помещение здесь. Или предпочтешь вернуться во дворец?
Недавний блеск исчез из глаз Шаола.
– Во дворец, – отрезал он.
От его ледяного тона у Ирианы все сжалось внутри.
– Хорошо, – только и произнесла она, а потом пошла искать караульных и лошадей.
Обратно ехали молча. Молчание было напряженным, тягостным.
Ириана ворошила в памяти недавний урок. Может, она что-то сказала не так или, наоборот, чего-то не сказала? Или ловкость и проворство караульных еще раз напомнили Шаолу о его увечье? Возможно, от одного вида караульных его настроение стремительно поползло вниз.
Ириана продолжала раздумывать о причинах и потом, глядя, как Шен вместе с другим караульным пересаживают Шаола в кресло. Шаол натянуто улыбнулся им, но ничего не сказал.
Утренняя прохлада во дворе сменилась удушающей жарой.
– Покатишь кресло или мне самому? – довольно грубо спросил Шаол, обернувшись к Ириане.
Она растерянно заморгала, но растерянность тут же сменилась язвительностью. Ириана умела выпускать иголки.
– До сих пор ты неплохо справлялся.
– Напрасно ты не позвала сюда кого-нибудь из своих учениц. Или сразу штук пять. Не знаю, сколько их, по-твоему, нужно, чтобы возиться с адарланским гостем.
Ириане показалось, что ей влепили пощечину. Но она тут же совладала с собой и, стремительно развернувшись, направилась в покои Шаола. Ее не волновало, едет ли он следом и успевает ли за ней.
Колонны, коридоры и внутренние сады дворца стремительно проносились мимо. Ириане хотелось поскорее добраться до знакомой гостиной. Кажется, ее окликнули. Она пошла дальше. Ее снова окликнули. Узнав голос, она остановилась и внутренне сжалась.
Через мгновение к ней подбежал Кашан. Он был в доспехах. Вспотевшее лицо говорило о том, что принц упражнялся с караульными.
– А я тебя искал, – сказал он, и его карие глаза тут же скользнули по ее груди.
Нет. По пятну на платье.
– Отдай дворцовым прачкам, пусть выстирают, – сказал Кашан. – У Хасары найдется во что тебя временно переодеть.
Ириана совсем забыла про свое грязное мятое платье. Вплоть до этой минуты оно ей ничуть не мешало, и она не чувствовала себя замарашкой со скотного двора.
– Спасибо за предложение, но я вполне дотерплю до возвращения в Торру.
Она хотела двинуться дальше. Кашан загородил ей путь:
– Я слышал о трагедии в библиотеке. Я распорядился отныне выделять дополнительную охрану. Караул будет заступать на вахту сразу после захода солнца и оставаться до рассвета. Никто не проскользнет незамеченным.
Это было щедрой помощью с его стороны. Кашан всегда был с нею щедр.
– Спасибо, – сказала Ириана.
Кашан даже не улыбнулся. Ириана догадывалась, какие слова сейчас услышит, но принц был немногословен.
– Прошу тебя, будь осторожней. Я помню… ты высказалась достаточно ясно, однако…
– Кашан!
– Это не отменяет того, что мы с тобой друзья. Или были друзьями.
Ириана нехотя встретилась с ним взглядом. Заставила себя произнести:
– Господин Шаол упоминал твои… мысли насчет Тумелуны.
Кашан посмотрел на белые лоскуты, свешивающиеся из ближайшего окна. Ириана собралась (пусть и запоздало) выразить ему соболезнования по случаю смерти сестры, однако принц ее опередил:
– В таком случае ты понимаешь, насколько реальна эта угроза.
– Да. И буду осторожна.
– Вот и прекрасно.
Лицо Кашана расплылось в улыбке. На мгновение Ириане стало досадно, что она не испытывает к нему никаких чувств, кроме дружеских. Но иных чувств и не было – во всяком случае, с ее стороны.
– Как продвигается исцеление господина Эстфола? Есть успехи?
– Скромные, – уклончиво ответила Ириана.
Повернуться и уйти… Она сознавала опрометчивость такого поведения. Кашан все-таки принц, хотя и бывший друг. Но чем дальше затягивался их разговор, тем…
– Я хотела бы задержаться и поговорить.
