Стены шатра завешаны плотными тяжелыми коврами, дополнительная защита от холода и сырости, на ткани крупно вытканы королевские гербы.
Офицер доложил громко:
— Гроссграф Армландии, Ваше Величество!
Глава 5
Гиллеберд поднял голову, брови приподнялись в веселом изумлении. Он показался мне похожим на лесного царя, таким я представлял его по сказке Гете: весь в благородном серебре, на голове золотая корона, длинные седые волосы красиво падают на металл доспехов, как и борода с усами, что закрывают грудь, где тускло блестит синеватая сталь панциря работы гномов.
Взгляд его все так же остер и жив, на лице выражение неприкрытого удовольствия.
— Сэр Ричард! — произнес он с сердечностью паука, к которому в паутину влетела молодая толстая муха. — Как же мне приятно вас видеть!
— Счастлив это слышать, — ответил я церемонно.
— Не стойте там, сэр Ричард, — произнес он еще сердечнее. — Садитесь, да вот сюда, поближе… Нам есть что вспомнить, о чем поговорить. Мы с вами общались хорошо и сердечно!
Я сел в указанное кресло, учтиво наклонил голову.
— Вы абсолютно правы, Ваше Величество. Я смотрю, вы помолодели, Ваше Величество! Война разогревает кровь, не так ли?
— Оживляет, — согласился он. — И дает возможность вспомнить молодость… нет, вернуться в нее, побывать в ней!
Мой взгляд то и дело устремлялся на тот странный кубок, что привлек внимание, едва я переступил порог, теперь вижу, что он из человеческого черепа, весь покрыт золотом, а в пустые глазницы вставлены крупные сверкающие сапфиры.
Гиллеберд перехватил мой взгляд, сказал со вздохом:
— У герцога Гуго были дивные синие глаза… Мне до сих пор его недостает. Когда я убил его, то распорядился сделать из черепа этот кубок и подобрать камни в цвет тех прекрасных глаз.
— Красиво, — согласился я. — Только слишком, на мой взгляд, вытаращены. Как будто постоянно удивляется.
— Он и выглядел так, — объяснил Гиллеберд. — Как широко распахнул глаза, когда увидел мой занесенный над ним меч… Он всегда был уверен, что сильнее. Это была моя первая крупная победа, с тех пор я всегда беру череп с собой, как талисман… хотя, как понимаете, это не талисман.
— Тогда все соответствует, — согласился я и поставил кубок на место. — Воспоминание о былых победах подталкивает одержать и новые… Ваше Величество, вы наверняка удивлены моим визитом, но я настроен гораздо миролюбивее, чем вы думаете.
В его очень внимательных глазах блеснули хитрые огоньки.
— Почему же? — ответил он понимающим голосом. — Я так и предполагал. И даже на это рассчитываю. У вас, как я слышал, война в Гандерсгейме еще не закончилась?
— Увы, Ваше Величество, — ответил я сокрушенно, — варвары сопротивляются упорно.
— Я это предполагал, — самодовольно произнес он. — И что вы предлагаете сейчас мне? Я не поверю, что прибыли просто поговорить о наших прошлых встречах.
— Вы правы, Ваше Величество.
— Так с чем же?
— У меня несколько необычное предложение, — сказал я.
Он кивнул.
— Я слушаю очень внимательно.
— Предлагаю разделить Армландию, — сказал я. — Вы догадываетесь, почему меня посетила такая вроде бы странная идея. Вовсе не от слабости или трусости, как могут предполагать очень недалекие люди…
Я замялся, подбирая слова, он произнес спокойно:
— Потому что у вас на столе гораздо более лакомый пирог.
Я сказал с облегчением:
— Ваше Величество как в воду смотрит!
— Я король, — ответил он с некоторым самодовольством. — Я должен видеть дальше других. Я обязан!
— Спасибо за понимание, — сказал я, — мне было неловко произносить это вслух, все-таки я верховный лорд Армландии, гроссграф, на меня надеются и на меня рассчитывают, а я как бы предал их, покинув страну и всецело посвятив себя королевству Сен-Мари.
Он кивнул и произнес с усмешкой:
— Как бы.
— Да, — сказал я убито, — как бы. На самом деле, но это между нами, правителями, это вовсе не как бы. Я в самом деле покинул их, соблазнившись более богатым и могущественным королевством, что полностью в моих руках и под моей властью.
Он взглянул остро, ибо если я имею в виду, что полностью отгорожен от северных королевств Великим Хребтом, а Тоннель всецело в моих руках, то да, королевство полностью защищено от всех врагов, однако же существует угроза с моря… да и в Гандерсгейме пожар только разгорается.
Я ждал, но он этот момент не затронул, о некоторых вещах говорить глупо, не дети, иные вещи понятны без слов.
— Значит, — произнес он мягко, без всякого нажима, но он чувствовался в самом подтексте, — вы готовы отказаться от части Армландии?
Я вздохнул.
— Готов.
— И подписать все необходимые бумаги?
— Верно, Ваше Величество.
Он уточнил:
— С полным отказом от определенных земель в мою пользу? С присоединением их к королевству Турнедо?
Я поднял голову и прямо взглянул ему в глаза.
— Ваше Величество, это все я готов сделать. И даже больше. Однако только…
Он спросил с подозрением:
— Что?
Я замялся, сказал, отводя взгляд:
— Если подпишу вот так полный отказ от прав на половину или хотя бы треть Армландии, то буду выглядеть… не очень. Даже, хотя все будут понимать, что я оказался бессилен и был… вынужден. Однако воин должен сражаться, таково мнение не очень умных людей, а их, как вы знаете, абсолютное большинство…
Он кивнул.
— Да, а с их мнением приходится считаться даже мне. И что у вас за идея?
Я сказал застенчиво:
— Я должен изобразить какую-то деятельность… У меня нет сил, но я буду пытаться найти каких-то союзников…
Он сразу же исполнился подозрительности.
— Союзников?
— Ну да, — ответил я. — Конечно, я не буду их искать слишком уж старательно, это не в моих интересах, как вы понимаете.
Он коротко хохотнул:
— Ну да, на вас снова тяжкой гирей повисла бы эта драчливая Армландия!
— Вот-вот, — сказал я. — Я счастлив, что вы со своей прозорливостью так прекрасно понимаете мое двойственное положение! Потому я все равно должен продемонстрировать своим вассалам, что пытаюсь как-то отвоевать эти суровые и плохо приспособленные для земледелия земли. И только тогда, когда у меня ничего не получится, а вы знаете, что будет именно так, я отступлюсь… В этом случае меня никто не осудит…
