Холодно сияет в просветах между тучами металлически серое небо, по земле бегут пугающе черные тени, сами тучи скользят над миром низко и гнетуще, а впереди снова сеется дождь… иногда удается проскочить, но чаще приходится ломиться сквозь ливень с ветром и темнотой.
Замок выступил вдали из тумана, призрачный и загадочный, но когда начал стремительно приближаться, то быстро обрел объем и цвет: одно массивное здание, слишком огромное, чтобы обойтись без внутреннего двора, с четырьмя высокими остроконечными башнями по углам, на высоком холме, что даже не холм, а скала…
Подъехав ближе, я рассмотрел, что к единственным воротам дорога идет вдоль стен, откуда неприятеля не только перестреляют из арбалетов, но и просто камнями закидают или зальют кипящей смолой.
— Здесь не Сен-Мари, — сказал я вслух и с некоторой гордостью. — Здесь каждый дом — крепость…
Пес пошел длинными скачками, а Зайчик, дождавшись разрешения идти следом, во мгновение ока догнал, и уже вместе они остановились перед воротами.
Не давая времени, пока сонные часовые заметят и окликнут, я вытащил рог и звонко протрубил.
Бобик настобурчил уши и мощно гавкнул. Арбогастр посмотрел на обоих и заржал так, что со стен посыпались мелкие камешки, а на башнях затрепетали флаги.
По ту сторону ворот послышались испуганные голоса, заскрипела калитка сбоку в башенке, выглянула голова в круглом шлеме.
— Кто тут… батюшки, это же сам гроссграф!.. Его светлость!
— Он самый, — сказал я ворчливо. — Узнал?
Солдат вскрикнул воспламененно:
— А как же, я с вами был в трех походах! Даже в Турнедо ходил и замок Орлиный захватывал!
— Скоро все Турнедо захватим, — пообещал я. — Надоело такое противное соседство.
Его напарники уже с натугой отворяли створки ворот, арбогастр через узкую калитку не протиснется, на меня смотрели с любопытством и почтением, почти все совсем молодые ребята, а когда взгляды падали на Бобика, то бледнели и начинали прятаться друг за друга.
Мы прошли через ворота упругим шагом победителей, копыта звонко стучат по каменным плитам, будто стальные подковы, хотя Зайчик в них не нуждается.
Пока я неспешно слезал с коня, конюхи опасливо спрашивали, предпочитает ли лошадка кусаться или только лягается, Пес обежал двор на предмет «чего-нить», а в замке нарастала суматоха, наконец я услышал, как за спиной шумно распахнулись двери, а по ступенькам протопали частые шаги.
Ангелхейм был все так же одет щегольски и с нарочитой небрежностью, бледен, как вампир, хотя пышные кудри прекрасного льняного цвета дышат жизнью, широкая перевязь блестит не только золотыми нитями, но и сложными узорами, сапоги с золотыми шпорами выше колен, пышные рукава, богато украшенный камзол, расшитые бисером брюки.
Спускался он с широчайшей улыбкой на лице, глаза горят восторгом, но за три шага до меня вдруг преклонил колено.
— Ваша светлость…
— Дорогой друг, — ответил я с чувством.
Он поднялся, растопырил руки, мы обнялись, он сказал с широчайшей улыбкой:
— Наконец-то смогу принять вас, дорогой мой сюзерен, в моем маленьком, но страсть каком уютном замке!
— Очень уютном, — подтвердил я.
— Кто бы мог подумать, — сказал он с превеликим чувством, — о таком тогда, когда мы искали мелкую компромиссную фигуру для гроссграфства над Армландией.
Мы пошли в замок, я сказал легко:
— Я за это время успел стать эрцгерцогом, если вы не слыхали еще, и даже фюрстом. Но это такие мелочи в сравнении с тем, что я гроссграф такой великой державы, как Армландия с ее замечательным мужественным народом, исполненным… да, исполненным! Всяческими.
Он взглянул коротко, но смолчал. Мы прошли два зала, богато украшенных свисающими сверху красными с желтым полотнищами, поднялись наверх, слуги таращатся с суеверным ужасом и опускаются на колени, склоняя головы.
На господском этаже я сказал доверительно:
— Дорогой друг, я вижу, как вы разрываетесь от сочувствия ко мне, бедному и страдающему от поражения… конечно, ужасающего и просто разгромного. Смею уверить, ничего подобного. Я прибыл сюда лично, чтобы возглавить совместный поход королей на Турнедо, чтобы раз и навсегда решить этот неприятный и постоянно возникающий вопрос.
Он охнул.
— Решить?
— Точно-точно.
— Но… как?
Мы подошли к богато украшенной двери, он поспешно распахнул ее передо мною, я важно вступил в пределы этого роскошного небольшого зала, огляделся.
— Ваши покои, — произнес за спиной Ангелхейм торжественно и даже несколько высокопарно. — Отныне навсегда будут именоваться вашими. И детям своим буду рассказывать, что здесь останавливался сам Ричард Длинные Руки.
— Спасибо, — ответил я. — Очень тронут. А насчет как… Скоро к вашему замку начнут прибывать воинские отряды из Сен-Мари. Принимать у себя не нужно, встанут лагерем поблизости. Ваш замок я дал как ориентир. Много не будет, предпочитаю воевать не числом, а умением. В общем, скоро словом «Турнедо» будем называть расположенные от нас к северу земли, а не королевство. Королевству с таким названием как бы и незачем. На мой взгляд. По зрелому размышлению я решил его упразднить ввиду ненадобности в этой части суши подобных образований.
Он смотрел на меня с суеверным восторгом. Вроде бы и немного воды утекло с той поры, как мы в первый день знакомства скрестили мечи в поединке, но Ангелхейм все так же в свое удовольствие живет и радуется, коллекционирует вина, украшения, женщин, а мы вот, Ричард, пошли другим путем…
И довольно далеко прошли, как теперь вижу, глядя на Ангелхейма.
Глава 6
В честь посещения замка сюзереном Ангелхейм закатил грандиозный пир, созвал своих ближайших вассалов. На стол подавали специально испеченные для такого случая караваи размером с тележные колеса, целиком запеченных кабанов, оленей, лебедей с распростертыми крыльями, а вино, естественно, лилось рекой.
Когда все захмелели, я незаметно наполнял кубки сперва вином, потом ромом, гости шалели, а обалдевший Ангелхейм допытывался у слуг, из какой именно бочки в подвале нацедили такого немыслимо дивно крепкого вина.
Я сказал ему тихонько:
— Вы продолжайте, дорогой друг, а я незаметно исчезну. Мне нужно сколотить консорциум…
— Что это?
— Ну, это такое… общество с ограниченной ответственностью по уничтожению… нет, это грубо, по упразднению административной единицы под названием Турнедо. Полуконтрольные пакеты у королей Фоссано, Варт Генца и Шателлена…
Он спросил встревоженно:
— Сэр Ричард, а у вас?
Я развел руками.
