Я чувствовал зверский голод, регенерация отнимает слишком много энергии, потому не стал спрашивать, что за мясо, пусть даже подземные черви, человек не свинья — все съест, просто наполнил кубки своим вином и первым ухватил самый большой кус.
Они смотрели с сомнением, как я жру, переглядывались, потом один гном отхлебнул колдовского вина, другой, на забородатенных мордах проступило выражение задумчивого удовольствия.
Урант не пил, смотрел с подозрением.
— И чем ты их угостил?
— Да так, — сказал я скромно, — по мелочи, это же ваши подданные? А вот вам лично… настоящий напиток королей!
Он взял кубок, принюхался, рыжие брови приподнялись, потом взглянул на своих соратников.
— Если там отрава, — сказал он грозно, — убейте его.
И выпил мощным залпом содержимое всего кубка раньше, чем я успел вякнуть, что надо неспешно, а то…
Лицо его побагровело, глаза полезли на лоб. Он ухватился за горло и начал задыхаться.
Один из гномов закричал:
— Вождя отравили!
— Лазутчик, — закричал другой, — его подлые эльфы подослали!
Меня мощно ухватили сзади за руки, гномы — существа крепкие, все как из дерева, я начал лепетать, что это не совсем отрава, наконец Урант сумел продохнуть огненный ком в глотке, просипел, как ветер в трубе:
— Что за вино… до печенок продрало…
— Королевское! — пикнул я. — Даже императорское!..
— То-то не встречал, — сказал он все еще хриплым голосом. — Да, это как раз то, что мы, гномы, можем прочувствовать как следует…
Меня отпустили, смотрели на него в ожидании приказов. Он небрежным мановением разрешил всем вернуться за стол.
— Еще? — спросил я.
— Если магия позволяет, — ответил он. — А то у вас, как я слышал, ограничения строгие…
— Это верно, — поддакнул я, — но пока еще могу в пределах отпущенного лимита.
Он внимательно наблюдал, как в кубке поднимается прозрачная жидкость, совсем не похожая на красное вино.
— А это что? То было другого цвета…
— Это еще крепче, — сообщил я. — Можете угостить друзей. Понемножку. Только это и должно быть напитком гордых гномов!
Он сделал глоток, уже готовый к тому, что обожжет рот и пищевод, но не готовый, что на этот раз все в самом деле крепче. Кубки гномов я наполнять до конца не стал, хватит и по глотку, все-таки чистый спирт, но с другой стороны — его делать проще, чем многокомпонентное вино или даже ром.
После того как морды раскраснелись, речи пошли бессвязнее, а манеры еще проще, Урант поинтересовался:
— И что тебя сюда привело на самом деле?
— Любопытство, — ответил я серьезно. — Наверху все только и говорят о каком-то терьярдере. Вот я и решил посмотреть, как тут и чего. А теперь вот еще думаю, а как вы с ним уживаетесь?
Он кисло поморщился.
— Мы отгородились… где заклятиями, где стеной, где пропастью. Конечно, он мог бы, да, но ему проще подняться наверх, где вы все ползаете толстенькие, мягенькие, жирненькие… и очень глупые.
— Это да, — согласился я, — с другой стороны, не всем же быть гномами? Тогда вы просто не знали бы, что вы лучше других! Но мне самому этот терьярдер абсолютно не нужен, просто интересно, я же охотник и всяких зверей видел, но чтоб так боялись кого-то… прям до свинячьего визгу! А он в самом деле такой страшный?
Урант пробурчал неохотно:
— Даже мы не можем с ним справиться.
— А пытались?
— Много раз.
— И как?
— Как видишь, — буркнул он еще неохотнее, — он не может попасть к нам, мы не заходим на его земли. Вот так и живем.
Я подумал, сказал с пьяным добродушием:
— Вы такой замечательный народ, мне у вас так хорошо, что я даже не знаю, как бы я хотел вам помочь, чтобы вы везде ходили свободно, и чтоб никакая подземная тварь не мешала вам быть хозяевами подземелий, пещер и всяких каверн!
Он кивнул.
— Спасибо. Но терьярдера ничем нельзя убить.
— Гм, — сказал я. — Может быть, как-нибудь вместе что-то придумаем? Мы же с Атарком такие дела творили!.. Ни люди, ни гномы, ни тем более глупые эльфы не могли бы на такое и решиться в отдельности. Я вот тоже, можно сказать, чистый и вылитый гном, только другой породы, расы и вида. Потому мы найдем общий язык, нам только бы отыскать его уязвимые места… И не будь я гномом, мы его остановим! Если придумаем, как это сделать и совершить.
Гномы еще не перепились, но морды из красных стали багровыми, голоса звучали все громче, а жестикуляция стала и вовсе непристойной. Я разговаривал с Урантом, но успевал прислушиваться к общему разговору, вылавливая важные крупицы, умный учится везде, а кто не хочет умереть от жажды — пьет из всех стаканов.
— Знаешь, — сказал вдруг Урант, — если бы не жаль твоего императорского вина…
— Назовем его гномьим, — предложил я. — Только гномы пьют и не морщатся, а императоры потребляют по капельке!
Они выглядели польщенными, хотя, конечно, еще как морщились, некоторых вообще плющило, но держатся и бодро смотрят боевыми хомяками.
Урант сказал со вздохом:
— Однажды мы пробовали выставить у него по дороге корыто с вином! Скотина вылакал все и пошел дальше, как ни в чем не бывало. Столько добра пропало… Думаешь, гномам легко вино добывать?
Я спросил быстро:
— Думаешь, может опьянеть, если ему в корыто налить импера… гномьего вина?
Он кивнул, но в голосе звучало острое сожаление:
— Да, может, и опьянеет… Но это же сколько вина пропадет!
Я сказал твердо:
— Знаю. Я не смогу его делать потом целый год, а то и два. Но разве это не стоит того, чтобы освободить ваш… наш народ от чудовища? Я как истый гном готов пожертвовать запасами своей драгоценнейшей магии, чтобы остановить это исчадие! И сделать наш великий народ свободным и независимым ради процветания и прогресса во имя мира и демократии!
Урант смотрел с великим почтением, кто-то за моей спиной:
— Это будет великая… даже величайшая жертва… не пить это вино целый год!
— А то и два, — уточнил Урант с ужасом в голосе.
Гномы смотрели на меня молча, понимая торжественность момента. Я произнес слегка дрожащим от переполняющего меня высокого волнения голосом:
— Что мы ни сделаем ради нашего подземного отечества! Все мы совершим ради его славы, процветания и повышения добываемости драгоценных камней в породах девона и мезозоя. И пусть этот великий дар драгоценнейшего вина будет моим сердцем Данко, но остановить терьярдера мы должны любой ценой!.. Несите корыто!
