Он, как и король, посматривал на меня с непонятным удивлением в глазах, а когда на лице начало проступать выражение крайней подозрительности, я спросил прямо:
— Сэр Уильям, что-то случилось?
— Не знаю, — ответил он. — Это, вообще-то, вопрос к вам, сэр Ричард.
— Какой?
— Что-то случилось? — произнес он с расстановкой. — Точнее, катастрофа?
— Ну почему, — пробормотал я с неудовольствием, — как я, так и катастрофа…
— Серьезный вы больно, — пояснил он. — Все прошлые разы, когда мы виделись, вы сверкали и бурлили, как водопад шуток и острот, кусали и злили, а сейчас вас не отличить вон от тех статуй. Или настолько огосударствились?
Я помолчал, вздохнул и ощутил, что прозвучало настолько тяжело, что да, катастрофа, мне не до шуточек.
— Все вместе взятое, сэр Уильям. Короны, оказывается, тяжелые штуки. На мне сейчас эрцгерцожья, и то шея подламывается. Соболезную Его Величеству.
— Да что случилось?
Он тяжело опустился за стол, цапнул кубок с вином, разом осушил, лицо слегка порозовело, а он покрутил головой, дескать, хорошо-то жить, оказывается, кто бы подумал.
Глава 3
Я вздохнул и сам ощутил, как медленно темнеет мое лицо, гаснет блеск глаз, а улыбка превращается в гримасу.
— Вы меня предупреждали, — сказал я невесело, хотя и не помнил, чтобы предупреждали, но лучше такое сказать самому, чем обязательно скажут они, — говорили, чтобы я не зарывался… Но, увы, теперь вижу, что вовсе не мудрый и предусмотрительный, каким себя считал, а дурак дураком. А еще и самоуверенный без меры…
Сэр Уильям покосился на Барбароссу, тот кивнул, и сэр Уильям спросил участливо:
— Сэр Ричард, ошибок не делает только тот, кто еще не родился. Что за беда такая у вас?
Я помолчал, собираясь с мыслями и прикидывая, с чего начать, Барбаросса проворчал:
— А ты знаешь, что он уже эрцгерцог? Титул получен от заокеанского императора! Теперь я точно что-то не понимаю.
В его мощном голосе проскользнула даже не угроза, а всего лишь неудовольствие, но меня передернуло, будто попал под удар молнии.
— Ваше Величество, — произнес я преданно, — вы же знаете, Сен-Мари завоевывалось вашими войсками! Пусть даже две трети считают себя армландцами, но я не сепаратист, я убежден, что Армландия — неделимая и неотъемлемая часть королевства Фоссано!.. Таким образом и королевство Сен-Мари — вассальная территория вашего Фоссано. И даже те острова — часть королевства Фоссано, хотя мне и подарил их император, обретающийся на Юге!
Сэр Уильям проворчал уязвленно:
— Хорошо дарить то, что самому не принадлежит. Мы тоже так умеем. Особенно Его Величество…
Барбаросса посмотрел на него волком, обратил царственный взор ко мне.
— Так, про успехи слышали. А теперь давай про то, о чем будешь говорить быстро, вскользь и шепотом.
— А еще почему, — сказал сэр Уильямс с удовольствием, — дурак дураком?
— Да-да, — поддержал Барбаросса, — и громче, громче! С выражением. Мое Величество это любит.
Я вздохнул.
— Смеетесь, думаете, что какие-то пустяки… Но это в самом деле серьезно. Я потерпел поражение. И без вашей помощи у меня нет шансов. Вообще!
Оба посерьезнели, Барбаросса промолчал, сэр Уильям кивнул.
— Начинай.
— Как я уже рассказал Его Величеству, — сказал я, — победы сыпались со всех сторон. Сен-Мари полностью под нашим контролем, что значит — под вашей властью, Ваше Величество. То же самое и с Гандерсгеймом, где мы практически уничтожили все вражеские войска и захватили все земли. Одну из бухт в Сен-Мари я сумел обезопасить от пиратов, теперь там строится настолько могучий флот, что сметет всех пиратов с лица Земли, а Его Величество станет королем всех океанов!.. И вот тут-то я и просчитался.
— В чем? — потребовал сэр Уильям.
— Что Его Величество, — сказал Барбаросса иронически, — то есть мое Величество станет королем океанов. Щас он мне так и подарит это мокрое королевство!
— Вы им станете, — заверил я. — Только погодя. По дороге некоторый облом… Для того чтобы захватить Сен-Мари недолгой, изнурительной войной, в которой у нас не было шансов, так как Сен-Мари богаче и сильнее Армландии и даже, простите, Фоссано, я увел из Армландии, как вы знаете, все войска! И рыцарей, и пеших, и вспомогательных. Потом из покоренного Сен-Мари я двинул все эти войска в Гандерсгейм…
— Зачем? — спросил Барбаросса.
— Опять же, — ответил я, — чтобы не увязать в долгой войне. Мы практически сокрушили варваров…
Барбаросса нахмурился, явно хочет сказать про необходимость надежного тыла, сэр Уильям как услышал его мысли, повернулся ко мне, ожег строгим взглядом.
— Самонадеянно, — произнес он. — Не укрепив тыл? И что, в Сен-Мари вспыхнуло восстание?
Я покачал головой.
— Нет, Сен-Мари полностью под контролем. Местные лорды мне верны… В основном.
— Так в чем же дело?
Я вздохнул, обвел их тоскливым взглядом.
— Гиллеберд вторгся в Армландию.
Сэр Уильям грубо выругался, Барбаросса с силой ударил кулаком по подлокотнику, брови сдвинулись над переносицей, а глаза грозно засверкали.
— Сволочь, — сказал он с нажимом. — Хитрый лис, никогда не вступит в сражение, пока не убедится, что противник впятеро слабее! Он не рыцарь!
— Зато король, — буркнул Уильям. — И армию, как мы знаем, готовил долго и старательно.
Барбаросса обратил на меня гневный взор.
— Что Гиллеберд успел к этому времени?
— Продвигается в глубь Армландии, — ответил я с тоской. — Укрепленные замки обходит, все равно сдадутся, а сам старается захватить как можно больше земель.
— Всю Армландию?
— Да, — нехотя признал я, — это ему сейчас по силам. Но уверяет, что только часть.
— Врет, — сказал сэр Уильям убежденно.
Барбаросса кивнул.
— Да, он не остановится, пока не подойдет к Тоннелю. И в его руках окажется контроль над всей торговлей с Югом!
Они надолго задумались, Барбаросса покрутил в пальцах кубок с вином, но машинально отставил. Боевой огонь в глазах Уильяма медленно угасал, лицо первого советника короля мрачнело.
Я напрягся, готовясь услышать то, чего боялся больше всего. Сэр Уильям старался не смотреть на меня, а когда заговорил, в голосе было полно горечи:
— Мы не готовы воевать. Часть наших войск в самом деле сейчас по ту сторону Великого Хребта. В этом самом проклятом Сен-Мари. Остальных нужно еще долго собирать. А у Гиллеберда прекрасная и хорошо вооруженная армия. Его Величество прав, Гиллеберд не нападает, пока не убедится, что противник впятеро слабее. Он точно просчитал все, сэр Ричард.
