— Ваша светлость! Только прикажите.
— Сэр Клемент, — сказал я значительно, — задание будет особым, а это значит, что очень важным.
— Ваша светлость!
— От его выполнения, — сообщил я, — будет зависеть очень многое для всех, а для вас… в особенности.
— Ваша светлость?
— Как продвижение по лестнице титулов, — пояснил я, — так и размеры пожалованной вам земли.
Его глаза вспыхнули голодным блеском.
— Ваша светлость, только прикажите!
— Когда ворвемся в город, — сказал я и, заметив недоверие на его лице, сказал настойчиво, — а мы ворвемся… ладно, скажем так, если ворвемся в город, ваша задача будет прорваться со своим отрядом в королевский дворец, не ввязываясь ни в какие стычки. И даже не хватая добычу, пусть даже само полезет в руки! Но если выполните задание, добыча у вас будет такая, о какой и не мечтали, вы меня поняли? А вот если не сумеете… то потеряете и то, что у вас есть. Это, надеюсь, поняли тоже.
Он медленно наклонил голову.
— Ваша светлость… Что я должен сделать?
— Ворваться во дворец, — сказал я. — Королевский дворец. У вас, как я заметил, прекрасная выучка, но люди не обременены благородным происхождением?.. Нет-нет, не смущайтесь, у каждого в обществе своя роль и свое предназначение. То, что я вам поручаю, я не рискнул бы доверить рыцарям из знатных дворянских родов.
— Ваша светлость, располагайте мною и моими людьми!
Я кивнул и сказал уже тише:
— Вы должны ворваться в королевский дворец… и сделать так, чтобы никогда больше… повторяю, никогда больше!.. не возникало ни малейшей угрозы со стороны наследников и родственников короля Гиллеберда. Чтоб не осталось претендентов на трон, на земли… Вы меня поняли?
Он подтянулся, повеселел, задание жестокое и кровавое, но предельно ясное, мудрое, и для него, битого жизнью и видавшего виды, правильное, как бы к этому потом ни отнеслись молодые и благородные рыцари.
— Все сделаю, — заверил он.
— И еще, — уточнил я. — Это ваше особое задание. О нем знаете только вы, ясно?
— Да, ваша светлость! Все сделаю.
— Своим людям, — закончил я, — можете сообщить о нем только перед самим дворцом.
Он смотрел мне в глаза твердо и сурово.
— Ваша светлость… если позволите сказать… это очень правильное решение, ваша светлость.
— Позволю, — сказал я благосклонно и, толкнув коня коленом, послал его дальше.
С вечера воздух еще теплый, прогретый, однако в полночь я проснулся, с севера подул резкий колючий ветер, костры начало разметывать, покатились угольки, дым пошел по всему лагерю. Часовые спешно затаптывали угольки, а костры ограждали камешками.
Полумесяц изредка выглядывает из-за лохматых туч, они плывут стремительно, будто темные льдины с рваными краями при бурном половодье. Темные деревья тревожно шумят, вскрикивают разбуженные птицы.
Я подумал вяло, что утром увидим выброшенных ветром из гнезд беспомощных птенчиков.
После полуночи устало умолкли сверчки и болотные жабы, половинка луны плывет над горизонтом неторопливо, часто ныряет за верхушки деревьев.
Я лежал, глядя в ночное небо, а когда над горизонтом поднялась яркая утренняя звезда, именуемая Люцифером, сбросил с себя лапу Бобика, он еще и голову положил на мою руку, то-то занемела, будто всю ночь наковальню на себе держал.
Часовой подбросил в огонь сухих веток, вскочил.
— Ваша светлость?
— Вольно, — буркнул я.
— Что-то нужно?
— Бди, — сказал я.
Летучие мыши все еще носятся над головой, торопливо хватают ночных насекомых, сумрак — их время, но с рассветом скроются в пещерах, гротах, развалинах.
Военачальники начали подниматься от костров, хмурые и сосредоточенные, на меня стараются не смотреть, все в доспехах, только забрала шлемов подняты.
Сэр Вайтхолд сказал, глядя в сторону:
— Я велел оседлать коней. Все готовы, ваша светлость.
— Ждем, — ответил я.
Я тоже старался не встречаться с ними взглядами, да не увидят мой страх и неуверенность, вдруг гномы передумают, вдруг Аттарка сместят и разорвут договор, посчитав его ловушкой, да вообще много чего может случиться…
Земля негромко дрогнула, качнулась. Толчок совсем крохотный, при таком землетрясении разве что вино в кубке чуть колыхнется, но я мгновенно ожил, заорал:
— Все в седла!.. быстро!
Сэр Вайтхолд еще растерянно смотрел в сторону города, как в сторонке грозно и страшно закричал сэр Клемент:
— По коням!
Приставленные ко мне гонцы ринулись во все стороны с душераздирающими воплями:
— По коням!
— В седла!
— Быстрее, быстрее!
— Все по коням!
Я вспрыгнул на Зайчика, выдернул меч и вскинул его высоко над головой.
— За мной! Кто отстанет, да падет на того позор!
Везде слышался конский топот, всхрапывание, возбужденные голоса. Я развернул арбогастра в сторону устрашающих стен и послал его в галоп.
За спиной послышался частый и нарастающий топот. Справа и слева начали обгонять всадники, это легкие конники виконта Каспара Волсингейна, дикие горцы, как он охарактеризовал, в самом деле свирепые ребята, воют и страшно ревут на скаку, азартно прижались к конским гривам, я успел подумать, что как же велика их вера в меня, если вот так ринулись на неприступные стены…
Огромная массивная стена, вгоняющая в ужас одним видом, начала медленно опускаться на протяжении полутора сотен ярдов, захватив две башни по краям. Те покачивались, одна стала рассыпаться сразу, другая уходила в землю, как в болото…
Донесся тяжелый грохот, над обрушившимися строениями страшно поднялось облако серой пыли.
Сэр Вайтхолд, он скачет уже рядом со мной, вскинул меч и завизжал в диком восторге, как поросенок:
— Вперед!.. Господь с нами, так кто против нас?
Войско понеслось еще быстрее, но я перестал сдерживать Зайчика, под грохот копыт, от которого дрожит земля, обогнал, первым ворвался в облако пыли.
Толстая стена осела, даже не рассыпавшись на глыбы, из ямы красиво торчат зубцы, из-за которых лучники и арбалетчики обычно ведут огонь…
Остановившись на той стороне, я выхватил из-под плаща арбалет. Первые же всадники, попытавшиеся проскочить в полурассвете, не глядя, были сброшены с коней торчащими из земли каменными зубками, но, к счастью, сориентировались и начали указывать другим дорогу.
Через широкий пролом начала втягиваться наша компактная армия. Отряд барона Саммерсета сразу же пронесся к казармам и блокировал все ходы-выходы, люди виконта Рульфа, как и было оговорено, взбежали на стены и быстро очистили их от растерянных часовых.
