Беспалый направился в сторону густого подлеска, из-за которого и раздавались голоса. Ему отчетливо послышался «ёш» Колыча, и, окончательно воспрянув духом, новоиспеченный сталкер помчался к друзьям. Но выбежав из-за кустов, он своих знакомых не увидел. Может, они и были где-то там, дальше, поскольку кучковавшегося по двое-трое-четверо народу на обозримом пространстве хватало, только поблизости, насколько сумел осмотреться Аникей, находились совсем незнакомые люди. Что ему сразу бросилось в глаза – почти все сталкеры были одеты во что угодно, но только не в тот «наряд арестанта», что красовался на нем самом. Впрочем, он увидел поодаль несколько человек в похожей одежде, но она выглядела изрядно потертой и жеваной, впервые надетой явно не сегодня и не вчера. Он же чувствовал себя, словно гробовщик на собрании клоунов. Разумеется, на него сразу обратили внимание. И, разумеется, как и подобает клоунам, принялись острить.
Первыми за него взялись два стоявших к нему ближе всех сталкера. Один был коротко подстрижен и зарос черной щетиной так, что голова его казалась шерстяным шариком. Второй, напротив, был полностью лысым, что будто бы даже нарочно и демонстрировал, то и дело снимая кепку и почесывая блестящий затылок. Аникей про себя так и назвал их: Щетинистый и Лысый.
– О! Смотри, – сказал напарнику Щетинистый, – новенький!
– Ага, только что от мамочки, – хохотнул Лысый.
– Не-е, это-во, ты че, это уже большой мальчик.
– Точно мальчик? Не девочка? Что-то рожица больно уж гладенькая да глупенькая.
– Ага, – восторженно хрюкнул Щетинистый. – Такой, это-во, глупый, что до Зоны ничем не увлекался.
Тут они оба заржали, о чем-то понятном только им. Скорее всего, вспомнили какой-нибудь случай или вовсе анекдот. Лысый с готовностью подхватил:
– Что, совсем ничем не увлекался? Даже по девочкам не ходил?
– Не-а! – радостно замотал головой Щетинистый.
– И даже, что ль, желания не возникало?
– Возникало, ты че! Всю дорогу, это-во.
– Так чего же тогда не ходил-то?
– А его жена не пускала.
– Точняк! Гляди, он так вырывался, что аж палец оторвал!
Сталкеры грохнули хохотом настолько оглушительно, что на них стали оглядываться, а двое даже подошли ближе, послушать.
– Я не женат, – насупился Тавказаков. – И палец мне оторвал «звездочет».
– Ого! – перестал смеяться Лысый. – А не свистишь?
– Ясно дело, свистит, – закивал Щетинистый. – «Звездочет» от него и пальца бы не оставил.
– Меня спасли, – процедил Аникей, почему-то вдруг сильно обидевшись. – Злыдень, Брюль, Колыч. Знаете таких? Можете у них спросить.
– А то Злыдень твой свистеть не умеет! Да и Брюль, это-во, с Колычем. Они че, не люди?
Новоявленный сталкер Беспалый понял, что эти мужчины знают его друзей, и тут же забыл про обиду:
– Где они? Вы их не видели?
– А мы что, следить за ними приставлены? – вздернул подбородок Лысый.
– Нет, но видеть же могли…
– Я видел, – сипло проговорил один из подошедших сталкеров. Лицо его было так испещрено шрамами, какими-то жуткими сизыми буграми и рытвинами, что казалось странным, как уцелели глаза – прозрачные, светлые, будто стеклянные.
– Кошмарик, ты бы шел отсюда, это-во, – злобно зыркнул на него Щетинистый. – Сейчас «урфины» двинут; он и так, небось, первый раз, оставь парня в покое.
– Нет-нет! – замотал головой Тавказаков. – Ничего, что «урфины», мы еще, может, успеем… – Он с надеждой посмотрел на Кошмарика: – Мои друзья далеко?
– Да не, – неопределенно махнул тот рукой. – Там. Пошли, покажу.
– Да-да, идемте!
– Кошмарик! – снова рыкнул Щетинистый. – Уймись.
– А тебе-то, Голован, что? – прищурился изувеченный сталкер так, что глаза его скрылись меж буграми. – Жди своих «урфинов» и не отсвечивай.
Беспалый не мог понять, в чем, собственно, дело. Ему очень хотелось отыскать до боя своих, и тут как раз нашелся человек, который их видел и мог показать, где они. Почему же разозлился Щетинистый, которого, как оказалось, зовут Голован?
– И правда, вы что? – дружелюбным тоном спросил он у него.
– Да то, что ты, это-во… – Тут Голован скривился, сплюнул и процедил: – Да мне-то че? Иди, куда хошь. Только бо́шку включай хотя бы изредка.
Лысый смотрел на все это, громко и тоже почему-то недовольно сопя, но говорить ничего не стал.
Кошмарик шагнул в сторону и поманил за собой Аникея. Тот двинулся за ним следом, но сделав пару шагов, оглянулся. Щетинистый и Лысый хмуро смотрели на него и синхронно постучали по лбам согнутыми пальцами. Тавказаков лишь улыбнулся в ответ, пожал плечами и бросился догонять провожатого.
Сталкер с изуродованным лицом шел почему-то в сторону леса. Беспалый не удержался и решил это выяснить.
– Потому что так короче, – просипел Кошмарик. – Срежем.
Стоило им пересечь подлесок, как Аникей почувствовал: ноги дальше идти отказываются. Что ж, причина была понятной: не зря же они так упорно вели его сюда, чтобы теперь запросто отпустить обратно!
Кошмарик тоже остановился.
– Дай-ка на минутку «Машу», – сказал он.
– Какую Машу?.. – вылупил глаза Беспалый, но тут же вспомнил, что имеет в виду сталкер, хлопнул себя по лбу и начал уже снимать с плеча винтовку, но в последнее мгновение засомневался: – А… зачем?..
– Да сверить хочу. Говорят, в последнее время пошел новый стандарт магазинов. Ты же новенький?
– Ну да…
– И «Машка» у тебя, гляжу, – новье, нецелованная еще. Вот и хочу проверить. Я, понятно, не верю, что такая ерундистика может быть с магазинами, но мало ли… Нужно ко всему быть готовым. Тебе, кстати, тоже. Давай-давай, не бойся, не отберу, у меня своя есть.
Винтовка у Кошмарика и правда имелась, поэтому Аникей, хоть и не очень понял насчет стандартов, – то есть, как раз понял, что это явные глупости, но чем спорить, лучше дать, пусть убедится, – снял «Машу» и протянул сталкеру.
Тот повертел ее в руках, отщелкнул магазин, положил и то и другое на землю, снял свою винтовку, тоже отщелкнул магазин, положил и его. Затем он взял магазин от Аникеевой «Маши», прищелкнул к своей, удовлетворенно хмыкнул: «Ага». Вновь его снял, уронил, нагнулся, положил свою винтовку, взял беспаловскую, покрутил, снова взял свою, потом магазин, поставил его на место, забросил винтовку за спину, взял «Машу» Беспалого, прищелкнул к ней магазин и протянул Тавказакову:
– Врут. Один и тот же стандарт, ничего не изменилось.
– Да по идее и не должно, – испытав явное облегчение от того, что винтовка вернулась, вновь забросил ее за плечо Аникей.
