Как бы то ни было, это действительно было единственным шансом. И сталкер Беспалый рванул вперед.
Сначала «урфины» – один слева, один справа – повернулись к нему, навели на него оружие. Но расстояние было небольшим, а мчался Аникей быстро, и если бы «зомбяки» открыли огонь, то попали бы как раз друг в друга. А вот поворачивать назад, как и надеялся Тавказаков, они не стали. Как только он оказался за их спинами, тут же потерял для них интерес.
«А ведь это явная ошибка в программе! – запоздало спохватился Беспалый. – Сейчас, если бы я захотел и у меня были патроны, я бы их накосил пачками». Хорошо, что он не подумал так сразу, – может, и не решился бы тогда на столь авантюрный поступок. Но все могло оказаться иначе, и в программе не только не было никакого бага, а напротив, ее алгоритм учитывал все, в том числе и отсутствие у противника патронов. Как они это могли узнать? Да очень просто – считали количество выстрелов, например. Тридцать раз пульнул, магазин не поменял – значит, пустой. Или же в их каплевидных головах была установлена такая мощная оптика, что они издалека видели контрольное окошечко магазина. А если патронов у спарринг-партнера нет, пусть себе гуляет. Зачем по нему стрелять, полезную вещь портить? По этой же самой причине по нему, возможно, и не стали палить, пока он бежал, а вовсе не потому, что не успели. Успели бы, наверняка бы успели! «Только сбрякало бы», – как говаривала бабушка Аникея.
И вот теперь он оказался в безопасности. Но вопроса «Что делать?» это все равно не снимало. Идти к пещере он не мог. Даже не потому, что позади вовсю стреляли, – скорее всего, опять сработал бы «тормоз». Или пустого его бы все-таки выпустили?.. Нет, тут что-то не то. Если бы тех сталкеров, кто уже отстрелялся, спокойно отпускали домой, то они все бы и уходили. Но ничего подобного Беспалому его новые друзья не рассказывали. Да и как-то уж слишком смешно бы это выглядело, чересчур по-детски, что ли. «У меня патроны кончились, я домой пошел» – так, что ли? Но вот вперед его пропустили. Почему? Все-таки программный баг? Или… Тут Аникей Александрович сглотнул… «Или там, впереди, меня ждет нечто такое, что я еще триста раз пожалею, что побежал. Если будет чем жалеть в принципе». Так неужели он все-таки сглупил?
Но стоять столбом на простреливаемом поле было не менее глупо. Ведь сталкеры продолжали стрелять именно в его сторону – пули то и дело свистели то слева, то справа, то поверху, будто примериваясь, беря его в вилку. Да нет, конечно же, никто в него специально не целился, но недаром же гласит старая солдатская мудрость о пуле, которая дура.
«Так что и мне не нужно быть дураком», – решил Тавказаков и, пригибаясь, двинул вперед. Шел он быстро, логично полагая, что раз уж это поле без вреда для себя истоптало такое количество «урфинов», то аномалий на нем точно нет. При этой мысли его передернуло – вспомнил, как заполошно и долго бежал по лесу к месту сражения, не думая об аномалиях вовсе. Впрочем, наверное, у так называемых Хозяев, кем или чем бы те ни были, имелись сведения о точном расположении аномалий. Да уж само собой имелись – ведь они же их и понаставили в своей дьявольской Учебке. И, опять же, вспомнились слова Злыдня, который назвал здешние аномалии детскими аттракционами, среди которых нет ни одной смертельной. «Как он там говорил? «Покрутит, поплющит, пожамкает – да и выплюнет». Так что, пожалуй, их и впрямь очень-то опасаться не надо, хотя, разумеется, осторожным в любом случае быть не помешает. Ведь и поплющить-пожамкать может так, что мало не покажется. Ну а если все же Злыдень ошибался или знал не все? – рассуждал на ходу доцент. – Да взять того же «звездочета», что лишил меня самого пальца! Пусть это не аномалия, пусть это какой-то фантастический монстр, – какая разница? Как ты опасность ни назови, хоть аномалией, хоть монстром, хоть курочкой Рябой, но если тебя эта курочка может до смерти заклевать, то ее надо бояться и встречи с ней избегать».
Поэтому, когда закончилось поле, сталкер Беспалый, выставив зачем-то перед собой бесполезную «Машу», пошел вперед очень осторожно. И поначалу все шло хорошо. Сменивший кустарник лес был тих и спокоен. Это улучшило настроение ученого, и он стал подумывать о том, чтобы сделать крюк, обогнуть поле подальше с какой-нибудь стороны и попробовать все же двинуть к пещере. Ведь иначе ничего хорошего ему не светило. Голод давал о себе знать уже сейчас, жажда и вовсе здорово мучила, и если шанс найти в лесу ручеек или пусть даже лужу все-таки имелся, то подстрелить дичь ему было не из чего. Да и не умел он охотиться. Опять же, как бы он стал эту дичь есть – сырой, что ли? Как ни крути, а возвращаться к пещере было жизненно необходимо. «Ведь даже если все-таки сработает «тормоз» и ноги откажутся идти, – логически рассуждал Аникей, – то это не может длиться вечно. Бой все равно скоро закончится, и неважно, кто победит, все равно держать сталкеров будет незачем. Даже при самом плохом раскладе, если они все погибнут. Собственно, при таком – тем более никого не потребуется держать».
И Беспалый, прикинув, с какой стороны ему лучше обойти поле, стал поворачивать вправо.
Шел он осторожно, поначалу наломал даже веточек и кидал кусочки перед собой, как Плюх и Забияка гайки. Но веточки были слишком легкие, далеко не летели, а ломать их было неудобно – мешала повязка на левой ладони, да и обрубок мизинца стал побаливать. Камешков в лесной траве в достаточном количестве найти не получилось: потратил минут пятнадцать, а отыскал всего три. В конце концов Тавказаков решил, что пытаясь набрать камней, он рискует попасть в аномалию ничуть не меньше, чем просто шагая, куда ему нужно, только еще и время попусту тратит.
И он зашагал без подстраховки, рассудив, что чему суждено произойти, то и случится, как ты ни страхуйся. Конечно, он не считал при этом ворон, которых, к тому же, как и других птиц, в этой Зоне тоже не было, но опасность все же проглядел. Обидно то, что он вполне себе увидел необычную проплешину впереди, словно траву на полянке шагов десяти в диаметре тщательно примяли. Подумал даже: «Ого! Кто это тут повалялся, слон, что ли?» Прислушался, ничего подозрительного не услышал и пошел прямо через эту полянку. То есть, собрался пойти, но успел сделать всего один шаг на примятую траву, как его тоже «примяли».
Ощущение было таким, будто на плечи ему и вправду забрался слон. Колени тут же подогнулись, и Беспалый кулем повалился на землю, едва успев вытянуть руки. Винтовку он к тому времени опять перебросил за плечи, и теперь она давила на спину, словно весила пуд, не меньше. Дышать было ужасно трудно, но все-таки можно. Пошевелить руками-ногами Аникей тоже сумел, но недостаточно рьяно, чтобы можно было ползти. Кстати, он отметил при этом, что двигать ногами было полегче. И вообще, давление на тело было неравномерным; он лежал головой к центру поляны, и эпицентр аномалии, похоже, был там. Странно, но ничего похожего на панику Беспалый не ощущал и мог размышлять вполне спокойно. Наверное, потому, что понял: непосредственно его жизни ничто не угрожает; правда, если он не выберется за полчаса-час, то, голодный и обезвоженный, может не выдержать и потерять сознание, а это уже, скорее всего, неминуемая смерть, если, конечно, на него случайно кто-то не наткнется и из этой беды не вытащит. Между прочим, идея о сторонней помощи была неплохой, и Тавказаков попробовал крикнуть. Но, сдавленный тяжестью, он сумел выдавить лишь жалобный писк, который и с трех шагов кто-то бы вряд ли услышал. «Да и есть ли хоть кто-нибудь в обозримых пределах? Может, в эту глушь вообще никто не забирается, одного меня занесло».
