И опять в пещере стало очень тихо. Потом Гор засопел и процедил:
– Вы что? Вы это серьезно? Хотите сказать, что я один такой, кто о себе больше, чем о других думает?.. А на деле знаете что? Просто я не боюсь сказать о себе правду, какой бы она ни была. А вы хотите оставаться чистенькими. Только ведь когда смерть в глаза заглянет, тогда настоящий-то облик все равно откроется… – Он скрипнул зубами, а потом, махнув рукой, сменил вдруг тон на обычный: – Ладно, чего я завелся? У нас тут не кружок любителей психологии. Продолжу-ка лучше о деле, потому что это уже и в самом деле вопрос жизни и смерти. А насчет меня думайте, что хотите, у меня шкура толстая. Я даже под землей по плечи могу полсуток простоять без еды и питья – хоть бы что…
– Мы не могли!.. – воскликнула Забияка, но сама себя оборвав, продолжать не стала.
– Так и я о том же, – улыбнулся Гор. – Вы, конечно, не могли, потому что тогда вы тоже могли бы провалиться и застрять в земле, а вам этого было не нужно… – Слова «вы» и «вам» он отчетливо выделил. – Но, прошу пардону, я снова отвлекся. Я сейчас хочу сказать о бардаке, который начнется, если мы сообщим всем сталкерам Учебки, как отсюда слинять. Даже если мы сможем сказать только половине. И даже если только половина из них нам поверит. Хотя… Даже если не поверят, все равно пойдут посмотреть: а вдруг?.. И вот эта толпа в несколько сотен человек попрется… куда там?.. к какому-то обнаруженному нами выходу. И, как я уже сказал, там начнется бардак. Причем полный. С драками и убийствами. Потому что каждый… ладно, пусть половина… захочет выбраться первым. И что, так называемые хозяева это не заметят? Или махнут рукой, щупальцем, что там у них есть, – а, пусть, выходят, чего уж!.. Нет, друзья мои, они так не скажут. Для начала они наглухо задрают этот выход. А потом или всех нас уничтожат, или превратят в «урфинов». Поэтому если мы действительно мечтаем отсюда выбраться, то говорить об этом нельзя никому!.. Ну, Головану, правда, уже намекнули. Ладно, это не смертельно, лишь бы слух дальше не пошел. А потому, чем быстрее мы все сделаем, тем выше шанс отсюда выйти. Хотя лично я, если честно, ни в какие выходы не верю. То есть, «урфинов», конечно, как-то отсюда забирают, но нам по их следам не выбраться. Но я готов рискнуть и попытаться. Так и так помирать, отчего бы напоследок не повеселиться?
– А ведь он дело говорит, – пробурчал Брюль.
– О том, что не выбраться? – спросил Злыдень.
– О том, что бардачулина из этого получится, если всем рассказать.
– То есть, лучше уйти втихаря? – насупился Плюх.
– Да, лучше смыться без лишнего шума, – хмыкнул Брюль.
– Господа, вам не кажется, что вы занимаетесь ерундой? – недовольно, даже сердито спросил профессор Сысоев. – Вы сейчас делите шкуру неубитого медведя! Мы понятия не имеем, есть ли выход вообще, а вы уже спорите, кого туда пускать, а кого нет. Посудите сами… Допустим, мы найдем отсюда выход – этакие широченные ворота, куда можно колонной маршировать. Отчего бы тогда всех не позвать? А может, это узенький лаз, как люк на подводной лодке… И мало того, что больше одного не протиснешься, так еще каждый раз нужно его открывать-закрывать, давление выравнивать. Что тогда? Всех позвать? Тогда Гор правильно сказал – будет драка с убийствами. Нужно сначала понять, с чем мы имеем дело, а уже потом думать о следующем шаге. Проблемы должны решаться по мере их поступления.
– Но человеком-то нужно оставаться всегда! – сказал косморазведчик.
– Так и оставайтесь, кто вам мешает? Только ведь я уже объяснил, человечность тоже зависит от обстоятельств. По-вашему, в любом случае человечно объявить всем о выходе, даже если это люк, в который может выйти один человек в полчаса? Пусть давятся, топчут друг друга, душат, стреляют?.. Зато наши руки будут чистенькими. Так, что ли? Или, напротив, так мы руки по локоть в крови замараем? Ответьте, Егор, если, конечно, знаете на это ответ.
– Не знаю, – понурился Плюх.
– Блямс! – сказал ему «богомол». Зеленое полукольцо-переводчик опять было на разведчике, который изумленно заморгал.
– Что он сказал? – заинтересовалась Илона.
– «Тогда сидите – и не… гундите…»
Глава 27
Весь этот спор, весь неприятный по сути, но созвучный мыслям практически всех присутствующих разговор подпортил, конечно, многим и без того не слишком радужное настроение. И Забияка, признаться, растерялась. Потому что она не могла с полной уверенностью сказать, кто в этом споре был прав. Да и мог ли кто-то оказаться в нем полностью правым? Все определялось, как сказал Юлий Алексеевич, обстоятельствами, а еще – как ни крути – точкой зрения. Все-таки и в самом деле нет в этом мире ничего абсолютного. Ничего абсолютно белого и ничего абсолютного черного. Абсолютных праведников и абсолютных грешников. Нет даже возведенных в абсолют самих понятий – «добро» и «зло». Куда встать, на что опираться, откуда смотреть… А еще – как захотеть что-то увидеть. Человеческое восприятие – оно как глина, может быстро поменять форму, если знать, куда надавить, где пригладить. Впрочем, нет. Глину можно обжечь, и она перестанет меняться, как ее ни дави. Останется разве совсем разбить, если не вышло смириться.
Но оставлять команду в таком раздрае Илоне ни за что не хотелось. Да и свою вину за то, что довела до такого, не вмешалась раньше, а растерялась сама, она тоже весьма ощутимо чувствовала. А потому пару раз вдохнула-выдохнула и четко произнесла:
– Все! Почесали языки и угомонились! Юлий Алексеевич прав: будем решать проблемы по мере их поступления. А я бы даже немного поправила: не проблемы, а задачи. Поскольку проблемы в большинстве своем нерешаемы по сути, а мы поставленные задачи решить обязаны. И мы их решим. Правильно-нет – другой разговор, задачника с ответами у нас все одно не будет. А посему напомню нашу первую задачу: проследить за «урфинами» и попытаться узнать, каким образом их убирают из Учебки хозяева. Еще раз: после ближайшего боя за ними следом пойдут Юлий Алексеевич, Плюх и Злыдень.
– Можно уточнение? – будто ученик на уроке поднял руку доцент Тавказаков.
– Коли по сути – прошу.
– По сути, – кивнул Беспалый. – Это даже не уточнение, а предложение. Хочу поделиться опытом.
– Опытом? – удивилась Илона. – Уже приходилось выслеживать «урфинов»?
– Не выслеживать…
И Аникей рассказал друзьям, как оказался во время боя без патронов, как распрощался уже с жизнью, а потом решился на отчаянный шаг – не убегать от врага, а наоборот, пойти ему навстречу.
– Понимаете, – продолжил он рассказ, – меня не тронули. Сначала будто покосились, но то ли побоялись задеть своих, то ли запрограммированы на такой случай не были… В общем, я что думаю. Если мы будем ждать, пока бой закончится, а потом трое наших пойдут вслед за «урфинами», те это могут заметить и… пресечь. Да и трудно не заметить – поле-то сзади них будет пустое, а там вдруг троица топает. Но если самой концовки не дожидаться, а выступить навстречу им чуть раньше – все может получиться. Только нужно будет до окончания боя успеть пересечь поле. А уже там залечь в кустарнике и ждать, когда «урфины» пойдут назад. В кустах да в лесу от них троим будет не так сложно прятаться.
