– Не понимаю…
– Это потому, что ты новичок в Зоне, – заметил человек с трубой. Он выпустил из рук свое странное оружие, и то, с грохотом подпрыгнув, упало на металлический пол. – Здесь узкий коридор: справа радиоактивные поля, слева гравитационные ловушки. И узкое горло прохода, посреди которого этот брошенный вертолет. Странно, что ты еще живой, салага.
– Сам удивляюсь.
– Ничего, это ненадолго, – сообщил обладатель трубы.
– Спасибо, успокоил, – отозвался Малец.
– Нас просто гонят вперед. Как скот на бойню, – пояснил Удачник. – По узкому коридорчику между двух плетней. Впереди – эдакий веселый забойщик. И остается только гадать, чем он нас прикончит: пневматическим пистолетом, электрическим разрядом или просто зарежет как свиней. Сейчас и остальные сюда пожалуют. Как только поймут, что к чему.
– Это будет интересная встреча, – оскалился высокий незнакомец. – И, наверное, последняя.
Мужик с трубой, носивший прозвище Краб, оказался прав. К вертолету со всех сторон сползались участники смертельного аттракциона – как зомби, идущие на запах живой крови. Если подумать, они и были живыми мертвецами, разве что с отсрочкой окончательного разложения.
Люди поднимались по рампе, и каждому, несмотря на тесноту, находилось место в обширном грузовом отсеке. Пришедшие стали кучковаться небольшими группками, очевидно, по знакомствам и интересам. Тихо переговаривались, шутили. Кто-то даже ел, вызывая недобрые и завистливые взгляды. Ощутить голод успели все: с момента захвата людьми из ЧВК никто не имел возможности нормально пожрать. Не имевшие еды курили, передавая друг другу сигареты.
Происходящее казалось противоестественным и странным. Эти люди были смертельными врагами друг для друга, каждый знал, что в скором времени ему придется сделать выбор – прикончить ближнего или сдохнуть самому. И в том, какой вариант предпочтет большинство, можно было не сомневаться: все они были прожженными циниками, давно уже продавшими душу мрачному божеству по имени Зона. Многим не раз приходилось ставить на кон собственную жизнь или жизнь другого. Кое-кто имел за душой грехи и посерьезнее. Зона есть Зона – она таила в себе страшные тайны, которые никогда не станут уликами в судебном процессе.
С одного взгляда становилось ясно: каждый из этих «счастливчиков» рассчитывал на победу в предстоящей схватке. И в этом не было ничего личного – одно лишь банальное выживание. В других местах такая постановка вопроса вызвала бы озлобление или взаимную подозрительность. Но только не у тех, кто называл себя сталкерами. По сути дела, данная ситуация для них являлась привычной: смертельная угроза, преодолеть которую можно было, только переступив через труп противника. Разве что противников было сейчас многовато, учитывая цейтнот, в который всех загнали обстоятельства.
Сейчас смертельная схватка всех против всех была как будто «поставлена на паузу». Словно каждый из присутствующих чувствовал: нужно уточнить условия. Одно дело ультиматум под дулами автоматов, и другое – реальность, вставшая перед каждым почти непреодолимой стеной.
Трудно скрываемое напряжение висело в воздухе. Это невозможно было скрыть за сальными шуточками и смешками. Наверное, не только ночлег и желание укрыться от дождя свели столь разных людей под одной крышей – точнее, в одной дюралюминиевой коробке. Все чего-то ждали, наверное, даже не особо представляя, чего именно. Вряд ли отмашки в смысле: «а давайте-ка начнем убивать друг друга». Но какой-то триггер, толчок в ту или иную сторону напрашивался.
– Сползлись, как тараканы на сладкое, – сквозь зубы процедил Малец. – Теперь даже не знаю, где лучше ночь переждать – под дождем или в такой вот приятной компании.
– Смотри! – тихо сказала Лапа, схватив его за руку и кивнув в сторону входа.
По наклонной рампе тяжелым шагом поднимался Носорог. Ученый нервно хмыкнул, сказал с иронией:
– Ты хотела узнать о его состоянии. Как видишь, дядя огурцом, здоров и в хорошей физической форме – снова может убивать и насиловать.
– Дурак, – коротко отозвалась Лапа.
Громила обвел взглядом присутствующих и впился глазами в парня с девушкой. Иронию как ветром сдуло, вместо нее снова пришла тревога. Ребята понимали, что вряд ли этот амбал простит им тот удар молотком и унижение. Но сейчас ничего не произошло – Носорог отвел взгляд и прошел вдоль ряда усталых людей, развалившихся у борта. Кто-то то ли из уважения, то ли из опасения подвинулся, освобождая место. Верзила тяжело уселся, привалился спиной к борту. Тут же к нему подползли двое, навязчиво выражая радость от встречи. В этот момент старый знакомый напомнил Мальцу акулу, вокруг которой неизменно кружат прихлебалы, вроде рыб-прилипал и рыб-лоцманов. Однако выяснять отношения Носорог не спешил, и это еще раз подтвердило предположение о некой молчаливой договоренности: время схватки всех против всех еще не пришло.
Явление здоровяка – как фигуры весомой в прямом и переносном смыслах – послужило, наверное, последней каплей в чаше молчаливого ожидания. На середину кабины неторопливо вышел сухощавый, седой мужик в штанах цвета хаки, потрепанных берцах и столь же затасканной коричневой кожанке, непривычно выделявшейся на фоне более практичного и куда более распространенного околоармейского «камуфляжа». Лицо мужика было изрезано морщинами, и с бескомпромиссной ядреной сигариллой в зубах он чем-то напоминал легендарного ковбоя Мальборо. Седой оглядел с прищуром присутствующих, черканул колесиком потемневшей серебряной «Зиппо», прикурил. И произнес трескучим, но вполне отчетливым голосом:
– Я вижу, все собрались?
– А у тебя, Сухарь, есть что сказать? – насмешливо поинтересовался толстяк с болезненно-багровым лицом.
Удивительно, как человек с такой комплекцией затесался в сталкеры. Вылазки в Зону подразумевали не пешие прогулки с лыжными палками в стиле «скандинавской ходьбы» для жирдяев. Девяносто процентов времени – это ползание на брюхе и стремительный бег от патрулей или мутантов. С другой стороны, имелись и удивительные примеры прямо противоположного свойства: когда неподъемный с виду толстопуз легко делал сальто, недоступное и хорошо тренированным «качкам». В этом смысле подобная внешность, скорее, была преимуществом, так как маскировала истинные возможности ее обладателя.
– А ты, Пузырь, как думал, – отозвался седой. – Я зря чесать языком не привык. В общем, такое дело, мужики. Раз уж получилось, что почти все собрались здесь, надо определиться.
Шум, пробежавший поначалу по рядам слушателей, стих. То ли авторитет у Сухаря был весомый, то ли остальные достаточно прониклись темой и теперь ждали первого «вброса», чтобы ввязаться в спор.
– Я понимаю, что все тут себе на уме. Есть одиночки, а кто-то предпочитает лишь со своими корешами действовать. С этим не спорю, я и сам никогда не рвался в главари, и банды своей у меня нет. Но есть кое-какой опыт, и я так понимаю, он будет побольше, чем у каждого из вас.
– К чему ты клонишь, старый? – подал голос Носорог. – Решил под занавес податься в боссы?
